— Джек. Сэр…, - исправилась она.
— Я-я больше не могу. Пожалуйста, трахните меня.
— Я здесь решаю, когда и как это произойдет, — прорычал он, прерывая свои слова очередным шлепком по её заднице.
Внутри нее расцвел новый жар, вызывая внезапный прилив гнева. Неожиданно, она почувствовала, как его пальцы, ощупывая её задницу, пробрались между ягодиц, касаясь её чем-то холодным и жидким.
Смазка? О, Боже.
Её сердце заработало, как двигатель гоночного автомобиля. Ведь только сегодня утром он сказал, что намерен раскрыть для своего члена ее попку и как следует объездить ее. Неужели он…?
Вторжение двух смазанных пальцев в её задницу, лишило смысла оставшуюся часть вопроса. Ощущение растянутости и жара, опалило ее тугую девственную плоть.
Давление сопровождалось чувством наполненности. Ее разум затопило безумное удовольствие по мере того, как он медленно погружал и вытаскивал свои пальцы из ее тела.
— Вот так.
Схватив её бедро свободной рукой, он потянул ее назад, насаживая на свои пальцы.
Она застонала.
— Нравится?
Абсолютно не задумываясь и почти против воли, она выдохнула:
— Да.
Его пальцы замерли.
— Да …?
— Да, сэр.
— Прекрасно. Давай узнаем, насколько ты мокрая.
Джек убрал руку с её бедра, проведя ей вокруг тела Морган, направляясь… прямо к вспухшему, тугому узелку её клитора. Она закричала, когда вместе с его первым прикосновением к ней вернулось настойчивое покалывание в животе. Кружение пальцев вокруг клитора и непрекращающиеся погружения в ее задницу угрожали затопить ее острыми ощущениями.
Она почувствовала, как кровь забушевала между ног, вместе с опасно приближающейся разрядкой. И сжалась, пытаясь остановиться, но это было бесполезно. Она почувствовала первый трепет начинающегося оргазма. Джек, во всей видимости, тоже.
— Не кончай пока, — приказал он, убирая пальцы от её клитора и попки.
— Сэр, пожалуйста. Пожалуйста!
— Ты так мило умоляешь, как я могу отказать? — промурлыкал он.
— Но сначала я должен…
Он отступил на мгновение, и она застонала, потеряв ощущение его пряной плоти над ней, и тепла его тела, проникавшего ей под кожу.
Шелест фольги. Презерватив, поняла она. Слава Богу! Но у неё был лишь миг, чтобы порадоваться, прежде чем он широко раздвинул её ягодицы, и она почувствовала, как толстая головка его смазанного члена начала давить на её анус.
— Прижмись к столу и раскройся мне. Я трахну тебя настолько жестко, что от твоего крика рухнут стены.
Да. Пожалуйста, да!
Подавшись бедрами назад, Морган расслабила мышцы. Толстая головка его члена скользнула внутрь, надавливая, обжигая. Боль. О, Боже… это невозможно, он не войдёт.
Всякий раз, когда он двигался, или просто дышал, ее пронзала боль.
В отчаянии, постанывая, она снова начала царапать стол.
Затем, проскользнув сквозь тугое кольцо ее мышц, он начал медленно проталкиваться внутрь. Так медленно. Морган задыхалась, пока он не спеша продвигался вперед, все глубже и глубже проникая в ее тело. Ей казалось, что эта пытка болезненным удовольствием никогда не завершится.
Когда она встала на цыпочки, уверенная, что больше не в состоянии принять ни сантиметра его члена, то почувствовала нежный шлепок его яичек позади себя. Он вошёл в неё до конца.
— Ты такая чертовски тугая, — простонал он.
— Ты испытываешь моё терпение всякий раз, когда вдыхаешь.
Морган очень надеялась на это.
Оргазм всё ещё бушевал под ее кожей, в ожидании еще одного прикосновения к её клитору, ещё одного длинного скольжения его члена. Вместо этого, Джек, схватив ее за бедра своими настойчивыми пальцами, сделал пару резких вдохов.
— Я не продержусь долго, — прохрипел он.
— Как и ты.
С этими словами он почти полностью вышел из нее, но затем снова толкнулся, погружаясь до упора в ее попку.
Порочное, обжигающее напряжение заставило Морган в отчаянии ударить кулаком по столу. Удовольствие и боль. Запретные и сказочные. О, она может потерять себя в этих ощущениях. Близко. Так чертовски близко…
В следующее мгновение он сорвал повязку.
Она моргнула, пытаясь привыкнуть к красноватой дымке над головой. Но теперь, вернувшаяся способность видеть больше не притупляла ее ощущения от прикосновений и запахов. Сейчас, она могла рассмотреть зеркало рядом с дверью, и напряженного Джека: окаменевшие мышцы плеч и сведенную шею. На его предплечьях вздулись вены, а костяшки пальцев, впивающихся в ее бедра, побелели.
— Смотри на нас, — приказал он.
— Смотри, как я трахаю твою тугую девственную попку.
И Морган смотрела, не имея возможности что-либо сделать, в то время как он входил и выходил из неё, длинными, сильными скольжениями, наполняя её дурманящим удовольствием, таким горячим и таким огромным, что она едва могла принять его.
Она захныкала, зачарованная этим видом и тем, как Джек двигался внутри нее.
— Еще одна маленькая деталь, cher, и я разрешу тебе кончить.
Морган облизала пересохшие губы.
— Да. Что угодно, сэр.
— Разговаривая с Эндрю о своих фантазиях, говорила ли ты о том, что мечтаешь быть связанной?
— Да, сэр.
— Ты говорила ему, что хотела бы, чтобы твои соски были зажаты?
— Нет.
— Тебе это нравится?
Он поднял руку и нежно дернул за цепочку между зажимами. Сильная боль и экстаз пронзили её возбужденные соски, скрутили тело и заставили клитор снова набухнуть.
— Да.
— Ты говорила ему, что хочешь, чтобы он трахнул твою задницу?
— Да, сэр.
В следующее мгновение, Джек сделал еще два таких сладких, медленных, сильных удара, врезаясь в нее на всю длину. Moрган ахнула и застонала. Она не могла больше терпеть.
— Пожалуйста, сэр.
— Почти…, - пообещал он.
— Что еще ты рассказала ему о своих желаниях?
Нет. Если она скажет ему это… Нет. Что он подумает?
— Эт… это все, — солгала она.
Шлепнув ее по заднице, он совершил серию, грубых быстрых толчков.
Морган закричала.
Постоянно горящий огонь между ног запылал ещё сильнее.
Черт, почему она не могла кончить? Бушующий пожар внутри неё был сильнее, чем всё, что она когда-либо чувствовала до этого. Она давно должна была испытать оргазм. Неужели её тело уже научилось ждать его команды?
— Соврешь мне еще хоть раз, и я сам удовлетворю себя, кончу тебе под ноги и оставлю здесь на всю ночь, наедине с не утихающей внутри болью.
Морган сглотнула, не сомневаясь в том, что он способен на это.
— Пожалуйста, не заставляйте меня говорить, сэр.
