Я немного приподнялся и лизнул ее грудь, захватывая ее губами, Влада вздрогнула и наклонилась надо мной, тяжело дыша и постанывая мне в губы… Я подхватил ее стон, ощущая, что разрядка близка…
Мгновенно поменяв положение и оказавшись сверху, я впился в губы Влады безумным поцелуем и прижал ее к кровати, почти вдавливая в матрас. Толчок, еще один… резкий выпад, еще один… Стон, крик, еще один… Слетевшие с губ имена… Дрожь по телу… Жар сплетенных тел… Сердца стучат в унисон…
Еще один выпад… Последний… Опускаюсь на нее, тяжело дыша. Сжимаю руками ее вспотевшие ладони, крепко, сильно, не желая отпускать их… Отрываясь от ее губ, целую ее в шею, пробегая губами вдоль нее легкими поцелуями…
— Не уходи, — шепчу едва слышно ей в щеку — Пожалуйста, не уходи…
Ее пальцы вырываются из моих ладоней, тянутся к моим слипшимся волосам, она прижимает мою голову к своей груди и шепчет:
— Никуда я не уйду… Ясно? И тебе меня не выгнать…
Я даже не успеваю ей ничего ответить, хотя губы приоткрываются, чтобы что-то сказать.
Просто я внезапно осознаю, что действительно безмерно, бесконечно счастлив, и это безграничное счастье наполняет меня своим теплом, укутывая, словно пушистым одеялом зимой.
И не хочется ничего говорить, не хочется ни о чем думать. Главное, что Влада рядом со мной. И она никуда не уйдет. Она будет со мной. Она теперь всегда будет рядом со мной.
И я засыпаю совершенно умиротворенный на ее груди.
* * *
Может быть, я просто сошла с ума?!
Дрожащими пальцами засовывая телефон в карман сумки и слушая бешеные удары ошалевшего от счастья сердца, я размышляла как раз об этом.
Я откинулась на спинку кресла, в котором сидела, и закрыла глаза.
Да, так и есть. Я не просто сошла с ума. Я слетела с катушек!! Уже не в первый раз, кстати говоря…
И словно бы в доказательство этого необычного и, надо бы заметить, неоспоримого факта на моем лице, растягивая губы от уха до уха, вдруг засияла совершенно идиотская, но безумно счастливая улыбка.
Да, я сошла с ума…
Ведь не может же, в самом-то деле, Кирилл Маврин — ТОТ САМЫЙ, между прочим, Кирилл Маврин!! — уже в шестой раз за день звонить мне и говорить, что… соскучился?! А еще ведь не прошло и трех часов с того момента, когда мы расстались у порога моей квартиры!! А он уже названивал… Причем не только на мобильный, но еще и на домашний.
И на фига я, спрашивается, дала ему еще и домашний номер?!!
И мало того, что он названивал!! Так более этого… я — вы представляете, я, Владислава Андреевна Снежина!! — как глупая счастливая курица, как маленький ребенок, которому подарили долгожданный велосипед на день рождения, как солдат, дослужившийся до генерала, радовалась этому обстоятельству так сильно, что готова была прыгать от радости по квартире и совершать сальто в три оборота!!
Я рассмеялась глупости своего воображения.
Да, я все же умудрилась свихнуться.
Но как же приятно осознавать причину этого безумия!!
А имя у причины довольно-таки простое. Кирилл.
К-И-Р-И-Л-Л…
Боже, даже дрожь по телу пробежала от одного лишь упоминания этого имени… Холодная дрожь вдоль позвоночника… И мгновенно, сменяя холод, горячая, животрепещущая волна жара по венам пронзила тело огненными стрелами желания и вожделения. И сердце вновь стучит бешено и отчаянно, врываясь в грудь сумасшедшими ударами… И пульс зашкаливает за отметкой «непозволительно»… Перед глазами — мгновенно разноцветные пятна, в ушах — только гул и нежный шепот на ушко…
И голова кругом, и дрожь в коленях, и биение сердца, отчаянное и безумное, и кровь к вискам, звонко, резко, неожиданно, и дыхание, прерывистое, не мое… И ничего, и никого… Только ОН…
А ведь еще вчера все казалось нереальным. Глупым, бестолковым, просто идиотским…
Я не могла и предположить, что решусь на подобное… Отчаяться на ТАКОЕ не мог бы никто.
Кроме меня, давно уже потерявшей разум идиотки с огромными огненно-красными буквами на лбу, подтверждающими сей неоспоримый факт.
Как, ради всего святого скажите мне, КАК, я умудрилась прийти в квартиру к Кириллу Маврину, — Боже, тому самому Кириллу Маврину!! — и приготовить ему ужин?!!
Я зажмурилась сильнее и опустила голову на руки, ощущая стыд ладонями от горящих щек.
Мало того — прийти!! Это еще можно было бы пережить… Так перед этим самым приходом мне еще пришлось самыми изощренными способами выведывать его любимые блюда у Марины Мавриной и выуживать у нее же ключи от его квартиры!!
Какими же удивленными, даже изумленными до крайней степени изумления глазами, смотрела она на меня!! В тот момент я и сама изумилась и подивилась «изощренности» и безумности своей просьбы. Честное слово, я уже была готова послать все к чертям и «делать ноги» и от Марины, и от Кирилла… лет так на десять, чтобы меня окончательно забыли эти пытливые умы, но не успела я и шага ступить в направлении выхода, как Марина, эта удивительная женщина, схватила меня под белы рученьки и увела в комнату… Где и вручила мне ключи не только от квартиры Кирилла, но и от его «сердца»…
Ужин при свечах… Романтично, ничего не скажешь…
Хотя… планы мои выходили далеко за рамки обычного ужина тет-а-тет…
Я почувствовала, как затрепетало в груди сердце, и щеки окрасились жарким румянцем.
Затевала я, по чести сказать, не просто ужин при свечах, а самое настоящее соблазнение.
Я усмехнулась. Вот дурочка!!
Соблазнить отъявленного дамского угодника, — кому такое может прийти в голову?!! Уж точно не психически здоровой, здравомыслящей женщине!! А только мне — чокнутой и слетевшей с катушек идиотке с безумными идеями и тараканами в голове!! Совершить подобное могла попытаться лишь я!!
А в результате… Соблазнительница сама же оказалась соблазненной…
Чего и следовало ожидать, по правде говоря… Кирилл Маврин — это все Кирилл Маврин.
Никогда не забуду, как до последнего момента ждала его прихода. Как вынуждала себя оставаться на месте даже тогда, когда гасли последние лучи надежды на то, что он придет. Как ходила по комнате, спотыкаясь и нервно заламывая руки. Как вздрагивала от каждого шороха и звука. Как чуть не сошла с ума, когда услышала шаги за дверью, а потом… звук поворачиваемого в замочной скважине ключа. Как чуть не лишилась рассудка, когда входная дверь отворилась, а затем громко хлопнула. Как, опять же, спотыкаясь, добралась до стула и опустилась на него, слушая громкие удары клокочущего в груди сердца, и заставляя пальцы не дрожать, сжимала их в кулаки до боли в ладонях.
