Ознакомительная версия.
Я вошла. Сразу стали целоваться.
Я нервничаю: дверь не заперта, не ровен час войдёт кто-нибудь, погибнет, погибнет моя незапятнанная репутация…
Он не отпускает меня, мы всё целуемся и целуемся, и целуемся…
Я отлетаю от любимого за мгновение до того, как распахивается дверь: на пороге стоит Наташа.
Наташа молча смотрит на нас пару секунд. Щёки у обоих горят, глаза блестят, рубашка у любимого до груди расстегнута.
Наташа начинает говорить что-то тихо и резко, как будто мы её рассердили, я сначала ничего не понимаю, потом улавливаю, что речь идет о каком-то телевизоре, который сегодня приезжали чинить, но не починили, потому что дело не в телевизоре, а в кабельной компании, которой надо заплатить деньги, и что-то ещё и ещё и ещё… Наконец, она заканчивает. Любимый раздражается: ну так заплатите кабельной компании, в чём проблема? Глаза у Наташи становятся злыми, она бурчит себе что-то под нос.
Любимый улыбается: может быть, кофе?
Наташа хлопает дверью.
Я в шоке.
Ну, во-первых, мой любимый – народный артист, при нём нельзя хлопать дверью элементарно из уважения к статусу. Нельзя никому.
Во-вторых, кто такая Наташа, чтобы хлопать тут дверью? Помощница художницы по костюмам. Никто.
И в-третьих, какого, собственно, чёрта она ею хлопает?
Смотрю на любимого, он несколько смущён. Мой взгляд требует каких-то объяснений, но любимый объясняться не спешит.
– А что это было? – спрашиваю, не дождавшись комментариев.
Он начинает рассказывать мне про телевизор, про канал и компанию, то есть, то, что я уже вынесла из гневного – не по сюжету – монолога Наташи.
– А чего это она дверью так хлопает? – перебиваю я его.
– Да не, по-моему, нормально всё… Может, сквозняк? – глаза явно не на месте.
– Конечно сквозняк.
Молчим.
– Да, непросто вам живется, народный артист, – усмехаюсь я, – одной – внимания мало, другая – сквозняком – двери сносит… Распустили девушек, надо дисциплиной заняться.
В глазах всё прыгает, когда я выхожу из театра. Значит, любимый и Наташа. Значит, когда не со мной, тогда с ней, когда не с ней, тогда со мной. Твою мать, твою мать, меня разрывает от бешенства и беспомощности. Колотит крупной дрожью. Куда идти в таком состоянии? Куда себя бросить?
Вечером я сижу перед компьютером, смотрю на её страничку в интернете. На сайт она заходила сегодня утром. Сижу, караулю её, как будто под дверью: если придет домой, то зайдет в интернет, если её не будет на сайте, значит, дома она не ночует.
Значит, с ним, значит, послушался меня, дисциплиной занялся, проводит индивидуальные занятия…
Смотрю на фотографии Наташи, она кажется мне красавицей.
Конечно, остроумная, стильная девица, отчего бы не попробовать её в постели? Когда тебе пятьдесят, ты каждому молодому телу как подарку судьбы радуешься.
Телефон мой молчит, ни звука.
Два часа ночи, три часа ночи. Наташи в интернете нет.
Ну, всё понятно.
Выключаю компьютер, иду спать. Прячусь с головой под одеяло.
Как сделать так, чтобы не думать, чтобы не помнить, чтобы меня не было, совсем не было, никогда больше не было?
Под утро они мне снятся вдвоём. Её белые волосы лезут мне в рот. Кажется, я плачу во сне.
Весь следующий день от него нет ни звука. Я пытаюсь научиться жить с грузом своего нового знания. Это знание во мне точно приросший горб, появившийся на спине за одну ночь, оно меня сгибает, уродует, давит, не дает мне воздуха. Я теперь живу с ним, никуда мне не деться. Как же так, любимый, что же ты меня так подставил?
Вечером Наташа появляется в он-лайне. Сердце замирает: сейчас или никогда. Правда должна быть произнесенной, озвученной, оглашённой, иначе, это – не правда, а домысел. Я не могу позволить какому-то домыслу уродовать меня горбом.
«Наташка, ты чего вчера так по любимому дверью шарахнула? Я аж рот раскрыла…»
Наташа отвечает долго. Я вижу, что сообщение моё открыто, прочитано, вижу, как маленький нарисованный карандашик бегает в окошке предполагаемого ответа, это значит, что она пишет. Минута, две, пять, восемь… Это не ответ, это целую повесть она мне строчит. Карандашик замирает: перестала писать. Перечитывает. Стирает. Карандашик снова побежал. Переписывает. Ах, Наташа, ты не просто отвечаешь, ты подбираешь слова, редактируешь, удаляешь, и снова пишешь. Тебе очень важно сейчас быть точной, потому что то, что ты мне хочешь сказать, сказать тебе не просто.
Господи, я сейчас с ума сойду, пока ты тут пишешь…
«да задолбало все меня, он все время хамит, говорит гадости, и почему-то считает, что я и Вася бесконечно должны решать его проблемы с уборкой квартиры, с телевиденьем, интернетом, спасибо не добьешься, все кругом истерички, извини)))) потом он типа подкатил к моей знакомой девочке-актрисе, смсы ей пишет, а сам, видимо еще тот орел))))»
Твою мать… Девочка-актриса…
Отвечаю ей:
«А ты ревнуешь?:))))»
«Ревную? – а мне то что, я его обожаю, просто Галюня у меня хорошая очень»
«А что за Галюня? И откуда он ее взял?»
«Так в том-то и дело, что она ко мне в гости приходила в театр, ну и то, да се)))))»
«И дала ему телефон свой?… молодец:)))»
«Ну так звезда же… есть чему поучиться в профессии, ну и, видимо, не только ей)) ну да ладно, не мое это дело, просто не люблю, когда мужики лапшу на уши вешают, а они это делают почти всегда, а он и правда испортился, все время нервный и возмущается всем, устал тоже от репетиций наверное, и не бухнуть ему даже. Катька, осталось не долго, не давай ему пить, а то он премьеру нам сорвет…))))»
«А я-то…???:))) причем в смысле?:))))»
«Да ладно, перестань, видно ж, что между вами что-то есть, ну, или было, все равно ж хорошие отношения»
«Отношения хорошие:))))»
«А что он подружке твоей пишет? сейчас мы наши с ним отношения испортим:))))»
«Да ладно, перестань, пока, насколько я знаю, ничего такого, но настойчиво, предлагает ей в гости прийти… ну ты же понимаешь, что он женолюб)))»
«Да уж, чрезмерный:))))))) а я уж грешным делом подумала, что у тебя с ним шуры-муры:))))»
«Да нет, он не мой герой)))))) …я другому отдана»
«А давно он твою подружку клеит и как интенсивно? мне просто интересно по времени сопоставить – насколько одновременно кадреж происходит?»
Ознакомительная версия.
