Самолет остановился, и Люк раскрыл пошире боковую дверцу, чтобы Тейлор и Майкл смогли выйти.
Тейлор вдохнула холодный сухой воздух, пахнущий сухой травой. Запах этот вызвал у нее еще одно воспоминание: Уильма, встречающая ее в холле, и Картер-старший, крупный оживленный мужчина, спускающийся по широкой лестнице главного дома. Оглянувшись, Тейлор увидела дом поменьше, в котором они с Картером поселились сразу после свадьбы. Ей вспомнилось, как они с Уильмой обсуждали планировку, как выбирали мебель. Она тогда была почти счастлива, и при мысли о том, как быстро все рухнуло, ее даже слегка замутило. Ей захотелось вдруг вернуться домой, в Нью-Йорк, и никогда больше не возвращаться в эти места. Но тут Люк, отстегнув ремни, помог ей выйти из самолета.
Ну что же, если уж она здесь, то делать нечего — надо попытаться разглядеть в этом хоть что-то положительное. Хорошо, например, что Майкл увидит ранчо в первый раз в ее присутствии. А Картер, может быть, поймет, что ее пребывание здесь вовсе не означает того, что она автоматически возвращается в его распоряжение и что эта часть их жизни закончилась навсегда. Может быть, он поймет наконец, что в ее жизни произошли коренные изменения и что она уже не та молоденькая девушка, которая когда-то вышла за него замуж и жила с ним на этом ранчо. «Так или иначе, но мы пробудем здесь всего несколько дней», — успокаивала себя Тейлор. Расправив плечи, она пошла вслед за Картером и Майклом к видневшемуся в отдалении большому двухэтажному особняку.
Однако, поднимаясь по ступеням широкого крыльца, Тейлор поняла, что внутренне не готова к охватившему ее чувству. Протянув руку, она прикоснулась к круглой белой колонне, поддерживавшей навес. Краска на колонне немного облупилась, и Тейлор показалось, что дом вообще давно уже требует ремонта. Ей захотелось вдруг почувствовать под рукой гладкую деревянную поверхность, которую она помнила на ощупь. Миновав массивную двустворчатую дверь с цветным витражом в полукруглом оконце, они вошли в дом. Пол застилал все тот же изумрудно-зеленый ковер. Только теперь он слегка поистерся. Очевидно, когда не стало Уильмы, следившей за тем, чтобы все было в образцовом порядке, хозяйство начало приходить в упадок.
И вдруг в холле появилась Кэти, а позади нее — Роза. Три женщины на минуту застыли как вкопанные, глядя друг на друга, потом Кэти шагнула вперед и сердечно обняла Тейлор. Роза же осталась стоять на месте, застенчиво улыбаясь. Тейлор сама подошла к ней и крепко обняла. Затем вдруг все разом заговорили:
— Неужели это Майкл?
— Вы выглядите чудесно!
— С возвращением!
— Позвольте, я провожу вас в вашу комнату.
Сквозь приоткрытую дверь Тейлор увидела гостиную, где стояла огромная рождественская елка, стараниями Кэти и Розы щедро украшенная разноцветными игрушками. Весело потрескивал огонь в камине. Казалось бы, вся эта картина способна любого настроить на благодушный праздничный лад. Но взрослые почему-то пребывали в постоянном напряжении, нервничали и не могли непринужденно беседовать друг с другом. К счастью, Майкл, кажется, ничего не заметил.
К тому времени, когда улеглась суматоха, мальчику давно уже пора было спать. По техасскому времени часы показывали 10, значит, в Нью-Йорке была полночь. К тому же Тейлор и Майкл очень устали с дороги.
Они немного посидели в гостиной, глядя на огонь, поблескивающий в камине. Тейлор говорила мало, зато Майкл болтал без умолку. Он хотел получить ответы на все вопросы сразу же, как только они у него возникали. Для экскурсии по ранчо было уже слишком темно, но Картер пообещал Майклу, что они встанут на рассвете и пойдут осматривать конюшни. На следующий день было Рождество, и Майкла ждал особый подарок, который не мог уместиться под рождественской елкой.
Тейлор понимала, что Майкла бессовестно подкупают. Он был еще слишком и слишком беззащитен, чтобы устоять перед мощной лавиной подарков и прочих удовольствий, обрушившихся на него. Если бы она была уверена в том, что все эти подарки идут от чистого сердца и действительно объясняются стремлением Картера загладить свою вину за прошедшие вдали от сына восемь лет — все бы было еще ничего. Но она-то знала, что Картер отнюдь не благородный отец, если только он, конечно, в корне не изменился за эти восемь лет. А поскольку у нее не было оснований так считать, становилось ясно, что подарок, ожидающий завтра Майкла, преподносится вовсе не из благих побуждений.
Хотя у Майкла и слипались глаза, в постель он отправился с большой неохотой. Тейлор ушла следом за ним. Ее комната была расположена рядом со спальней Картера. А комната Майкла находилась напротив. Последняя была декорирована в американском колониальном стиле — в доме Толманов каждая из двенадцати спален имела свой стиль. Две односпальные кровати были покрыты алыми лоскутными одеялами. Небольшое окно выходило прямо на взлетно-посадочную полосу.
Обстановка комнаты, предназначенной для Тейлор, была более элегантной. В убранстве ее чувствовалась рука Уильмы. Выходя время от времени из постоянного алкогольного забытья, Уильма проявляла незаурядный вкус и умение обращаться с цветом и пространством. Тут были и светло-серое ковровое покрытие на полу, и покрывала, и портьеры персикового цвета, и масса подушек в серо-зеленых тонах.
Чтобы смыть с себя жирную дорожную грязь, Тейлор вымыла лицо и приняла душ. Со вздохом облегчения она скользнула под одеяло и удобно устроилась на пуховых подушках.
За целый день они с Картером обменялись от силы пятью фразами. Это была самая странная поездка в ее жизни. Но сейчас она так устала, что не могла больше ни о чем думать.
Рано утром Майкл, словно разрезвившийся щенок, уже тряс ее за плечо.
— Это пони! — вопил он ей на ухо. — Папа подарил мне настоящего пони! Вставай скорее, пойдем на конюшню смотреть его!
Тейлор, застонав, сползла с кровати. Натянув джинсы, свитер и сапожки, она следом за Майклом спустилась вниз. В доме было еще по-утреннему холодно. Из кухни доносился запах кофе. Выйдя из дома, полусонная Тейлор едва поспевала за Майклом, который чуть ли не бежал впереди нее. Кожаные сапожки она надела на босу ногу, и теперь ей было холодно в них. Впрочем, Тейлор не спешила еще и потому, что мысль о подаренном пони ее нисколько не вдохновляла. По правде говоря, ей было даже как-то не по себе от этого подарка. У нее возникло вдруг такое ощущение, будто ее ноги увязли в цементе и теперь ей будет трудно выбраться отсюда.
Добравшись до массивной двустворчатой двери главной конюшни, Майкл открыл ее, поднажав плечом на одну из створок. Тейлор ощутила густой запах лошадиного пота и свежего сена. В конюшне было тепло. Когда она проходила мимо лошадей, некоторые наиболее любопытные из них раздували ноздри при ее приближении. Майкл, бросившись вперед, скрылся где-то в глубине полутемного помещения. Затормозив перед нужным стойлом, он замер в восхищении. Подоспевшая Тейлор посмотрела туда, куда был направлен взгляд мальчика. И увидела чудесного маленького жеребенка, стоящего в углу. Картер ублажал животное, кормя его морковкой прямо из рук.
