Думаю об Эльке. Она, конечно, тоже там будет. Со своим парнем.
Хреново все получается. Тупо. Шиворот навыворот. Она не с тем, я – не с той. Душно и тошно.
Подъезжаем к ресторану, помогаю Маринке выйти из такси и, как положено, взяв за руку, веду к имениннику.
- С Днем Рождения, брат, - обнимаю Мота за плечи, взглядом шныряя по толпе в поисках светлой макушки.
- Спасибо, - басит он.
Здоровается с моей парой, оставляет на нее свою Веронику и ведет меня в сторону.
- Через пару недель в Германию лечу, с DGT договор буду заключать.
- Как вышел на них?
Это пи@дец, как круто. Если дело выгорит, Мот со своими центрами на федеральный уровень шагнет.
- Губанов предложил, я не отказался.
- Тесть будущий? – хмыкаю я.
- Возможно, - отвечает серьезно, - пора остепениться, скоро седеть начну, надо потомством обзаводиться.
- Предложение сделал уже?
Мот воровато осматривается по сторонам и понижает голос:
- Нет еще.
Я смеюсь, хотя на самом деле рад за него. Вероника хорошая девчонка, красивая, умненькая и Мота любит. Ее чувства в глаза бросаются. Смотрит на него, как когда-то Малая на меня смотрела, пока я все не испортил.
- Ну, а ты чего? Маринке сколько времени еще мозг еб@ть будешь?
- У нас свободные отношения, друг, - хлопаю его по плечу, осматриваясь по сторонам.
Чуйка вопит, что где-то рядом она, но пока не вижу ни ее, ни ее «любимого».
- Съехаться не пробовал?
- Не пробовал, не хочу с Маринкой жить.
- А с кем хочешь? – спрашивает, глядя исподлобья.
Догадался уже. И тут же позеленел от злости.
- Сам знаешь, - успеваю ответить до того, как моих рецепторов касается едва уловимый сладко-теплый запах.
- Привет, - здоровается со мной Пигалица и виснет на шее брата.
- Здорово, С Днем Рождения, - подходит Зверь, бесцеремонно оттесняя меня в сторону.
Игнорирую этот его жест, чувствуя бесконтрольную радость от встречи с Элькой.
Жадно впитываю ее образ и задыхаюсь от зависти, когда она начинает покрывать морду Мота поцелуями. Тот, дебил, кривится, как я когда-то. Пытается снять ее руки со своей шеи. Но это все показуха, конечно. Балдеет он от ее нежностей телячьих.
А я, долбо@б, не ценил, пока не потерял.
Теперь уж поздно.
За столом мы с ней оказываемся по разные края и даже вне зоны видимости друг друга. Специально нас так рассадили или нет, я не знаю, но от нервного напряжения кусок в рот не лезет. Невыносимо знать, что она в шаговой доступности и при этом не иметь возможности видеть ее.
Маринка трещит в ухо, я рассеянно киваю, туплю с ответами. Психую.
- Извини, - отодвигаю стул и поднимаюсь.
Невыносимо хочется курить, до скрежета зубов, но я держусь. Бросил еще летом. Иду вдоль стола и, проходя мимо стула Эльки, мимолетно касаюсь ее спины пальцами. Она вздрагивает, но не оборачивается.
Спускаюсь на первый этаж и сворачиваю в холл с мягкими диванами. Присев на один из них, жду неизвестно чего.
Если придет, я ее уже не отпущу. Не знаю, как я это сделаю, но к своему «любимому» она уже не вернется.
Но она не приходит. Ни через десять, ни через двадцать минут. Ей это незачем.
Выхожу на улицу и подставляю лицо мокрому снегу. Стреляю сигаретку у двух пацанов, кручу ее в пальцах, нюхаю и, так и не прикурив, ломаю и выкидываю в урну.
Мерзну на крыльце, пока ко мне не выходит Мот.
- Ты чего?
- Поехали завтра в Ельцовск в горы.
- Завтра? Там уже катаются?
Ельцовск расположен в 400 километрах к северу отсюда. Там охрененная лыжная база, на которую мы с ребятами ездим каждый год.
- Да, трассы пробили, можно кататься.
- Поехали, - соглашается Мот, - Темыча возьми, я Саньке позвоню.
Возвращаемся в ресторан вместе. Он сразу идет в зал, я сворачиваю в коридор, ведущий к туалетам. Когда до них остается не более двух метров, открывается дверь женского, и в коридор выходит Элька.
Оба замираем. Она смотрит на меня укоризненно, значит поняла, что я ее звал и не вышла ко мне осознанно.
- Познакомилась с твоей девушкой, - говорит тихо, - она сама ко мне подошла.
Молчу как дурак. Сказать нечего.
- Она приятная.
Киваю. Жадно упиваюсь ее голосом и запахом.
Элька тоже замолкает. Так и стоим, молча пожирая друг друга глазами. Трогать-то нельзя.
Нельзя, но безумно хочется. Не выдержав пытки, запускаю руку в ее распущенные волосы и обхватываю пальцами затылок.
Ее зрачки расширяются, тело каменеет, дыхание становится прерывистым. Склоняюсь с твердым намерением поцеловать. Кажется, что умру, если сейчас же не почувствую ее вкуса.
Не дается, зараза. Отворачивается в последнюю секунду, подставляя мне щеку.
Я не теряюсь. Отказываться от поцелуя все равно не собираюсь. Прижимаюсь губами к гладкой коже, задыхаясь от эмоций, целую лицо, свободной рукой обнимаю за плечи.
- Пусти, - просит жалобно.
- Нет.
- Ден, перестань, пожалуйста. Что ты творишь?!
- Я скучаю… хреново мне…
Она крутит головой, пытается меня отодвинуть. А я как с катушек слетел, дорвался до запретного, трясусь рядом с ней, как нарик перед дозой.
- С ума сошел?! – шипит бешено, - хочешь все испортить? И себе и мне?
Толкает со злостью в грудь. Трет щеку, которую я только что целовал, в глазах ярость полыхает.
- Ты о Марине своей подумал? Или из-за мимолетной прихоти выкинешь ее из своей жизни, как меня когда-то?! Ты вообще, кроме себя, способен о ком-то думать?!
