ни разу не возникло проблем.
— А как вы считаете? — Слышатся очень знакомые шаги, и Соепов переводит взгляд за моё плечо, вежливо улыбаясь. — Стоит ли доверять «Альдебарану» и исполнителям?
— За десять лет работы Ян Антонович не провалил ни одного проекта, — развернувшись, я иронично любуюсь Андреем, тоже с бокалом в руке, — а это показатель если не качества, то ответственности точно.
— Мне нужно будет подумать, — кивнув нам обоим, Соепов растворяется в толпе.
— Привет. — Идеальный костюм, идеальный тон, идеальная улыбка. Андрей Хорошевский во всём своём великолепии.
— Привет. — Ни мои руки, ни голос не дрожат. Бокал не выскальзывает из вспотевших рук, колени не подгибаются, а сердце не заходится истерикой.
Было, да. Но прошло.
И, может, я бы мучилась эти две недели, лелея обиду и боль, но мне не давали на это времени. Первая не трещина — разлом в наших отношениях появилась ещё тогда, когда я узнала о его великих планах, всё остальное логично завершило начатое. И теперь мой взгляд не равнодушен, но спокоен.
Любовь закончилась, наверное, на благо нам обоим, оставив общие воспоминания и лёгкое сожаление о том, что могло бы быть, но не срослось.
— Ты… решила начать новую жизнь? — Проследив за его взглядом, я упираюсь в Яна, разговаривающего о чём-то с Сухоруковым.
— Я решила продолжить старую. — Поставив пустой бокал на поднос проходящего мимо официанта, я беру полный.
— Успешно? — Андрей переводит взгляд на меня, и я не вижу ничего за его спокойным дружелюбием.
— Вполне. А как у тебя дела? — Глупый разговор глупых людей, которые делают вид, что могут остаться друзьями.
— Думаю, что лучше бы мы и правда не встречались, — не меняя выражения лица, сообщает он. — Не спросишь почему? — хмыкает Андрей после недолгого молчания.
— Я примерно догадываюсь, что ты мне ответишь, — с улыбкой кивнув заму Сухорукова, отзываюсь я. Сбежать от разговора не хочется, но и продолжать его тоже. Значит вот как выглядит предательство… Выжженная пустыня на месте, где совсем недавно был цветущий сад. — И не вижу смысла говорить об этом.
— Как всегда, — криво усмехается Андрей. — Если ты чего-то не хочешь, проще пойти и удавиться, чем пытаться переубедить.
— Кому как не тебе об этом знать, — иронично отзываюсь я и делаю глоток.
— Всё нормально? — Сначала я чувствую ладонь на своей талии и только потом слышу вопрос.
— Абсолютно, — собираясь легко пожать плечами, я перевожу взгляд на Андрея и застываю.
Куда делось всё напускное спокойствие? Злой прищур, сжатые челюсти и отчётливое желание разорвать соперника голыми руками. Идеальный Андрей оказывается идеальным далеко не во всём.
— Может, выйдем?
Глава 43
— Совсем рехнулись?! — Вместе со злым шипением моя ладонь тормозит, шагнувшего было вперёд Яна. — Что за детский сад?! Или вам адреналина не хватает?
— Всё будет нормально, девочка моя, — Ян на мгновение подносит мою ладонь к губам, заставив меня застыть. Больше не скрывая ни мягкой нежности во взгляде, ни намерений. Перед, разом ставшим ледяным, Андреем. — Я быстро. — И уже не мне: — Ты передумал?
Вместо ответа Андрей разворачивается и резким шагом покидает зал. Кроме светских разговор и установления деловых связей здесь не так много развлечений, поэтому внимание гостей нам всё же достаётся. К счастью, лишь тех, кто стоит ближе всего.
— Не смей, — снова удерживаю я Яна, на этот раз за рукав пиджака. — Андрей злится, но это не повод устраивать мордобой.
— С чего ты взяла? — кажется, искренне улыбается он. — Мы же взрослые цивилизованные мужчины, способные решить все свои проблемы разговором.
— То есть ты принимаешь меня за идиотку, — криво усмехнувшись, бросаю я. — Хорошо. Катитесь оба к чёртовой матери, взрослые цивилизованные мужчины!
— Алиса…
— Тебя ждут, — иронично приподнимаю я бровь. — На разговор. А я продолжу заниматься своими глупыми женскими делами, за которыми сюда и явилась.
— Алиса, — наплевав, кажется, на весь мир, Ян притягивает меня к себе, и пара капель игристого остаются на манжете его рубашки, — есть проблемы, с которыми нужно разбираться сразу, без долгих уговариваний и прочей чуши, и это — одна из них. — Под высокомерные взгляды некоторых гостей, он откидывает завитый локон мне за спину и касается щеки. — Ты можешь ежедневно посылать его лесом и твердить, что всё кончено. Он не поймёт и следующие лет десять мучиться будут все.
— То есть ты всерьёз считаешь мордобой благом, — покачав головой, я отстраняюсь. — Или себя спасителем?
— Я считаю, что мужские проблемы должны решать мужчины.
— Тогда иди, — со смешком я делаю ещё глоток, — решай. А я поступлю, как раньше делали экзальтированные девицы — тупо отдамся победителю. Решение под стать вашим поступкам.
— Пожалуйста, дождись меня здесь, — не шутит Ян.
— Или не тебя, — отсалютовав бокалом не хуже киношного Гэтсби, хмыкаю я. — Не переживай, у меня нет желания мёрзнуть, пока вы выясняете кто круче. Не май месяц.
— Обещаешь? — никак не угомонится он.
— Даже не подумаю, — хмыкнув, я встаю к нему вполоборота, рассматривая гостей, — развлекайся.
Меня хватает на десять минут.
Ровно столько требуется, чтобы поговорить с Иваном Фёдоровичем, обменяться комплиментами с его женой и поговорить с пресс-секретарем Яна. И ещё пару минут постоять, уговаривая себя не соваться в их разборки. Которые напрямую касаются моей скромной персоны.
Раздражённо оставив бокал на подносе вовремя подошедшего официанта, я иду к выходу из зала. Вот только задерживаюсь, неожиданно затормозив напротив зеркала. Странно. Совсем немного времени прошло с того момента, как я скептически рассматривала себя в похожее зеркало, без особого восторга изучая воздушное платье, нежный макияж и лёгкие кудри. В день, когда мы заявили отцу о желании пожениться.
Но сейчас, ловя в отражении собственный взгляд, я себя не узнавала.
Что изменилось? Укоротив вполовину волосы, я не стала другой. Несколько набранных килограмм тоже не дают такого эффекта. Скорее, служат комплиментом Карежину, который избавил меня почти от всех проблем с «Саркани». Во всём остальном я осталась той же. Снаружи той же, но
