— Все узнают, что мы затеяли!
Лоркан взял меня за руку и потянул за собой по коридору. — Мы еще не спускаемся вниз. Есть еще шкафы, которые нужно исследовать.
В следующем шкафу была моя очередь давать сдачи ртом. Когда мы вышли из этой комнаты, я знала, не глядя на себя в зеркало, что мои губы распухли и покраснели.
В следующей комнате Лоркан поднял меня с пола и обхватил мои ноги вокруг своей талии, чтобы он мог трахать меня у стены. К этому моменту я была слишком поглощена наслаждением, чтобы беспокоиться о том, слышит ли кто-нибудь звуки толчков Лоркана, бьющего меня о стену. Я потерялась в его ощущениях, в его страстных поцелуях. Окруженные темнотой, мои другие чувства обострились, делая каждый удар Лоркана более интенсивным. Когда мы оба взорвались, Лоркан опустился на пол, а я сидела у него на коленях. Мы оставались так еще долгое время, просто слушая неровное дыхание друг друга и наслаждаясь послевкусием наших занятий любовью.
Я замерла. Это был первый раз, когда я думала об этом так. Было ли это больше, чем просто трах? Прямо сейчас, прямо здесь, в темноте, мне казалось, что да.
— Как дела? — прошептал Лоркан, прижимаясь к моей щеке.
— Что это?
— Разве ты не должна уже знать?
Я покачала головой, мое горло сжалось. — Это не похоже на трах.
Мой голос был едва слышен.
— Нет?
— Кажется, что больше.
Лоркан поцеловал меня в губы и обхватил мою голову. Я была рада черноте, так как это облегчало разговор. — Так и есть.
Мы молчали довольно долго.
— Как… — Я сглотнула. Не слишком ли рано?
— Как занятия любовью, — пробормотал Лоркан.
Я кивнула. Он не мог этого видеть, но он мог это чувствовать. — Я боюсь называть это так, — призналась я.
Последние несколько недель были очень напряженными. Лоркан был рядом со мной, помогал мне с Финном и Имоджен. Мы действительно работали вместе как пара, возможно, потому что обстоятельства не позволяли нам смотреть на свое эго.
— Я влюбился в тебя давным-давно и ничего не боюсь. Даже своих чувств к тебе, милая Эйслинн.
Я задрожала. Лоркан все еще был погребен внутри меня, наши тела все еще были тесно связаны, а теперь казалось, что и наши души имеют такую же связь. — Я не хотел развивать чувства к тебе.
Лоркан медленно поцеловал меня. Я крепко обхватила его руками. — Мне кажется, я люблю тебя.
— Я тоже думаю, что люблю тебя, — сказал Лоркан с легкой усмешкой. Наши губы снова соприкоснулись, и мы долго целовались в темноте, забыв обо всем на свете.
Когда мы с Эйслинн пересеклись с Араном по пути вниз, он подмигнул мне. Вероятно, было очевидно, чем мы с Эйслинн занимались.
— Пойдемте на улицу, подышим свежим воздухом, — сказал я, увлекая Эйслинн в зимний сад и на возвышенную террасу с видом на сад коттеджа и океан внизу.
Эйслинн прислонилась ко мне. Мы не разговаривали с тех пор, как покинули темноту чулана. Нам было слишком рано подтверждать свои слова при свете дня. В темноте у нас был шанс признаться в том, к чему мы оба не были готовы.
Холодный ветер дул на нас, но мы ему не поддавались. Я взглянул на Эйслинн. Ее лицо больше не было раскрасневшимся и потным от наших занятий любовью. Теперь ее щеки и нос были румяными от холода. — Пойдем в дом.
Она слегка кивнула и последовала за мной внутрь, наши руки были соединены.
К этому времени прибыли мои братья, и вскоре мы все расселись вокруг длинного стола. Кухарка и служанка отца, Дореанн, приготовила вкусный обед из нескольких пирогов с мясом и курицей, горохового супа, содового хлеба и яблочного пирога. Она подала к столу сидр из яблоневого сада своей семьи. Я видел, что вкусная еда расслабила Эйслинн, а Финн с любопытством слушал охотничьи рассказы моего отца. Впервые после несчастного случая с Имоджен Эйслинн выглядела по-настоящему расслабленной. Возможно, она наконец смирилась с тем, что состояние ее сестры в ближайшее время не изменится, и что ей тоже предстоит жить.
После ужина мы все расположились в каминном зале. Диванов и кресел хватило на всех. Отец загнал меня в угол, прежде чем я успел сесть рядом с Эйслинн, которая отдыхала на ближайшем к камину диване.
— Она не облегчит тебе задачу.
Я криво улыбнулся. — Поверь мне, я знаю. Разве мама облегчила тебе жизнь?
Отец усмехнулся, его глаза были тоскливыми. — О нет. Она каждый день бросала вызов моему терпению. Я скучаю по ней.
Я сжал его руку.
— Иди к своей жене. Я обещал мальчику еще одну историю об охоте на кабана.
Отец опустился рядом с Финном на овечью шкуру перед камином, и все три волкодава растянулись вокруг них. Глаза Финна расширились от того, что сказал отец. Отец умел увлекательно рассказывать. Он умел немного исказить правду. Именно это сделало его успешным бизнесменом.
Я подошел к Эйслинн, опустился и притянул ее к себе. Балор и Аран были заняты обсуждением дел, а близнецы пили из фляг, хотя уже были пьяны. — Надеюсь, Кейден не станет снова блевать в пламя.
Глаза Эйслинн расширились, затем ее взгляд вернулся к Финну. Через пару дней мы отправлялись в Дублин, чтобы навестить Аоиф. Финн скучал по ней, но когда мы спросили его, хотел бы он снова жить с ней, он ответил, что хочет жить с нами. Он был счастлив, когда мы рассказали ему о наших планах жить с нами неопределенное время и заверили его, что он по-прежнему будет видеться с бабушкой как можно чаще. Отец был рад, что у нас будет повод чаще возвращаться в Ирландию.
Час спустя Финн лежал, свернувшись калачиком, перед камином и крепко спал, рядом с ним растянулся Йитс. Отец заснул в своем любимом кресле и громко храпел. Аран пару минут назад выпроводил Кейдена и Каллахана на улицу, чтобы они могли поблевать в кусты, и теперь там оставался только Балор. Он смотрел на нас с Эйслинн с нечитаемым выражением лица, потом встал и кивнул мне. Ему нужна была жена, но я знал, что его сердце по-прежнему принадлежит женщине, которую он не видел десять лет.
Я погладил руку Эйслинн. Она откинула голову назад и устало улыбнулась мне. Я нежно поцеловал ее, а затем прижался щекой к ее макушке. Я чувствовал, что готов заснуть, успокаиваемый теплом огня и мягким телом Эйслинн, прижавшимся к моему. Мы еще не пришли туда, куда хотели, но мы были на правильном пути.
ЭПИЛОГ
После утреннего вопроса о том, почему отец не получал никаких фотографий в течение нескольких дней, я отправил три фотографии Эйслинн и Финна, сделанные вчера. В действительности несколько дней означали всего один или два дня отсутствия новых фотографий, но, очевидно, в понимании моего старика это было слишком долго. Признаться, я был удивлен, но в то же время очень рад тому, как сильно мой отец привязался к Финну. Они очень понравились друг другу во время нашего визита пять месяцев назад.
Я припарковал машину перед детским садом, где Финн провел утро, и кивнул в знак приветствия женщинам, которых я узнал как жен моих людей. Несколько моих солдат тоже забрали своих сыновей, поскольку я сделал это привычкой. Финн болтал с несколькими мальчиками своего возраста, когда я пришел. Он помахал мне рукой, сияя. Ему нравилось ходить в детский сад, и он завел двух близких друзей. Остальные были, по крайней мере, уважительны, если судить по его рассказам. Его фамилия имела вес в этом районе и пока защищала его, но я знал, что ему еще придется сражаться в одиночку. Финн Девани. Мы окончательно оформили усыновление месяц назад. Нам с Балором удалось все уладить быстро.
Помахав на прощание своим друзьям, Финн подошел ко мне. Он взял меня за руку. — Как прошел твой день, приятель?
Он усмехнулся. — Мы сегодня посетили собачий приют.
— И теперь ты хочешь собаку.
Он с энтузиазмом кивнул. — Но у них не было волкодавов.
