сидели молча, каждый думал о своем. В зале негромко играла музыка и слышались голоса присутствующих. Видимо, людей прибавлялось.
– Наверно, меня ждут. Прошу меня простить, София, надо встречать гостей. Ты можешь оставаться в этой кабинке, а лучше осмотри заведение, оно неплохое, хоть и странное.
Александр встал, но София поднялась вместе с ним и тут же коснулась его руки.
– Я могу у вас кое-что попросить?
– Ты можешь попросить все что угодно, дорогая. Если речь идет о деньгах, то этот долг отдавать не надо.
– Речь пойдет о деньгах и о долге, верно. Если вы так настаиваете на том, чтобы не отдавать долг, то позвольте Иво быть помощником на сделках, чтобы хоть так покрыть часть того долга. Он неплохо стреляет, я думаю, что он будет вам полезен. Я бы предложила себя, но, боюсь, вы мне откажете. Кстати, очень жаль, потому что в течение десяти долгих лет я проходила хорошую физическую подготовку и прекрасно справляюсь с оружием. Так мы бы окупили наш долг.
– София, бог мой! Разве я могу втягивать девушку в грязные мужские дела? Твой отец не простил бы такого! Пусть твой парень занимается этим, но эта работа не для твоих нежных ручек. – Он взял ее руку и поцеловал. – А за Иво не переживай, все сделаю так, как ты хочешь.
– Благодарю, Александр. Только прошу, не говорите ему о нашем разговоре. И о цыганах тоже. В последнее время, после моего освобождения из плена, у него будто произошло помутнение – он считает, что Ромаль склонил меня к сексу. Эта обычная ревность, и не более.
– Но ничего такого не было? – испугался мужчина.
– Конечно, нет. Иво всегда был ревнивым.
– Я бы тоже ревновал такую красивую девушку, – кивнул Александр и вышел из кабинки. А София уселась на диван и уставилась на фотографию черных бусин из обсидиана. Почему Ромаль выбрал именно этот камень? Что он значит для цыган? Эти черные бусины очень напоминали браслет из черного аметиста, который подарила ей Йована на день рождения. Но это совпадение, не более. Однако София не стала медлить, достала телефон и позвонила Йоване:
– Дорогая моя, я сейчас сижу в казино, смотрю на фотографию, на ней черные бусины крупным планом. И вспомнила тот самый браслет, который ты мне подарила. Из аметиста, если мне не изменяет память. Верно?
Йована помолчала, видимо вспоминая, о каком браслете идет речь.
– Тот, что украл убийца?
– Именно. Из аметиста? Ты хвасталась, что он из черного аметиста и только у тебя была возможность его приобрести. И цена такого браслета очень высока. Это так?
Йована нервно захихикала.
– Мы же были детьми, София, – заговорила она уже серьезнее. – Я купила тот браслет сама, на накопленные деньги. Что я могла подарить дочке мэра? Пластмассу? Нет, я подарила тебе настоящие камни, но чуть преувеличила их ценность. Это не черный аметист.
София потеряла дар речи, пытаясь прийти в себя, понимая, что даже лучшая подруга ей врала. И все из-за того, что она дочка мэра.
– Важность подарка не в цене, а в том, что он подарен с душой. Что за камни были в том браслете? Сейчас ты уже можешь сказать?
– Обсидиан…
Это был сложный вечер для Софии. Приходилось много улыбаться, запоминать большое количество разных имен, разговаривать с теми, с кем совсем не хотелось. Александр, видимо, любил светские мероприятия, как когда-то любил их ее отец. Судя по всему, Иво тоже нравилось быть в главных ролях на празднике, который устроили в честь захвата «Обсидиана». По-другому было невозможно сказать. Это захват, а не открытие казино!
София рассматривала интерьер, теперь понимая, почему здесь так много золотого цвета – цыгане любят золото. А черный цвет – цвет Ромаля Бахти. Золото – его противоположность. Тьма и сияние…
– Тебе нравится? – Иво протянул ей фужер с шампанским.
Каким он был по счету, София уже не помнила. В голове путались мысли, а вместо радости ее охватывали непонятные чувства – тоска и желание плакать. Но она улыбалась, пила шампанское и наблюдала за всеми этими людьми.
– Очень, – кивнула девушка, – мне нравится этот стиль.
Иво закатил глаза и простонал:
– Ты будешь вечно мне напоминать о цыганах? На месте Лазара я бы переделал здесь все! Если у меня появится такая возможность, то я обязательно это сделаю.
– Ты спросил, я ответила. Ничего отвратительного в этом стиле нет. Здесь даже лучше, чем у них дома. По крайней мере, здесь нет пестроты. – София улыбнулась, вспомнив комнату Ясмин. Хотя! Прекрасные цвета! Посмотрев на такие, сразу забываешь про депрессию.
Картин с бусами из обсидиана она больше не нашла. Та была единственной, и висела она в кабинке, которая, вероятно, служила местом для переговоров. Скорее всего, там всегда бывал Ромаль… Она даже представляла, как он вальяжно сидит со стаканом виски в руке и решает, где бы еще украсть машины, оружие и деньги.
– Жаль, что захват «Обсидиана» был не при мне. Я бы лично убил цыгана.
– Я боюсь, что Ромаля в этот момент здесь не было, еще ни разу не видела, чтобы он промахнулся. Поэтому тебе повезло. – Она коснулась его груди и медленно пошла к игровому столу.
Но игры Софию мало интересовали. Она наблюдала за людьми. Охраны здесь было очень много, временами казалось, что даже больше, чем посетителей. Но нет, гостей тоже пришло достаточно.
Возле Александра всегда крутилась пара человек в черных строгих костюмах, внимательно исследуя взглядом присутствующих. София под этот взгляд не попадала. Зато попала на глаза Александру, который познакомил ее с Кантером, мужчиной лет пятидесяти, с густыми седыми волосами и такой же седеющей бородой. Его имя показалось Софии знакомым, а когда Иво даже изменился в голосе при виде него, она вспоминала: этот человек был вторым после Лазара. Возможно, он сам лично отбивал это казино, а теперь получает похвалу от хозяина.
– Очень приятно познакомиться. – София протянула мужчине руку, он слегка поклонился и пожал ее.
– Я знал вашего отца, очень хороший был человек, – произнес Кантер. Это имя, скорее всего, было прозвищем, точно так же, как у Александра, в криминальных кругах которого называли Лазаром.
– Спасибо, мой папа был самым лучшим, – улыбнулась София, – но я до недавних пор не знала его друзей. Рада знакомству.
Когда София оставалась одна, Иво прорывало на комментарии. Молчание ему давалось нелегко, хотелось кричать от переизбытка эмоций.
– Кто бы знал, что твой отец
