обнимая тебя. Потому что я хочу просыпаться рядом с тобой. Выбирай причины сама. В любом случае, ты проведешь ночь со мной .
Бабочки порхают у меня в животе, даже когда мои глаза так отяжелели от сна, что я не могу спорить. Правда в том, что даже если бы я могла, я бы не стала. Я больше нигде не хочу быть сегодня вечером.
Я думаю, что в его постели и рядом с ним - единственное место, где я могу спать спокойно. Это единственное место, где я чувствую себя в безопасности.
- Тогда я хочу на другую сторону кровати, - сонно бормочу я.
Он хихикает, звук глубокий и насыщенный. Тепло разливается у меня в животе от осознания того, что я заставила его рассмеяться.
- Я могу жить с этим компромиссом.
Я переворачиваюсь, и он ложится рядом со мной, прижимая меня к своей груди.
- Ты занимаешь безбожно много места, - фыркаю я. Его большое тело поглощает весь его бок и часть моего, но в основном это заставляет меня чувствовать себя в безопасности. Особенно то, как его рука обнимает меня, а ладонь ложится на мое бедро.
- Всегда пожалуйста, ложись на меня.
- Мне нравится мое личное пространство, - говорю я, отворачиваясь и делая движение, чтобы сесть на край матраса.
- Очень жаль, - отвечает он, поднимая руку и с легкостью перекатывая меня обратно к себе на грудь. Он переворачивает нас, поднимая меня, как будто я ничего не вешу, и прижимает к своей груди так, что я становлюсь маленькой ложечкой для его большой ложки.
Это удушающе и чудесно. Я даже не могу притворяться, что борюсь с ним, когда таю в его объятиях и проваливаюсь прямиком в сон.
Через несколько минут Тристан осторожно высвобождает руку и встает с кровати, будя меня при этом. Я притворяюсь спящей, когда он останавливается в дверях и оглядывается на меня. Я чувствую, как его взгляд ласкает мое лицо, прежде чем он отворачивается.
Я слышу, как открывается и закрывается входная дверь, а затем приглушенный голос. Я не могу разобрать, что он говорит, но думаю, что он разговаривает по телефону.
Через несколько минут он возвращается и заглядывает внутрь, чтобы посмотреть, на месте ли я. Как будто я могла переехать без его ведома.
Он наклоняется, его руки опускаются по обе стороны от моего тела. Он оставляет горячий поцелуй на моем лбу и отстраняется, снова покидая комнату и квартиру.
На этот раз его не было несколько часов, прежде чем он вернулся и скользнул в постель рядом со мной. Я все это время спала; я знаю, как долго его не было, только потому, что солнечный свет пробивается сквозь жалюзи.
- Где ты был?
Он напрягается при звуке моего голоса.
- Подышать свежим воздухом.
Я поворачиваюсь на бок лицом к нему. Тристан делает то же самое, хватая меня за задницу и притягивая к себе. Он перекидывает мою ногу через свою талию, прижимая свои бедра и твердый член к моему животу. Его рука скользит вверх и вниз по моему бедру, останавливаясь на моей заднице.
- Не лги мне.
Даже в темноте его взгляд пригвождает меня к месту. - Мне нужно было кое с чем справиться.
Я протягиваю руку и обхватываю его щеку, нежно проводя большим пальцем по очерченным линиям его скул. Его глаза полуприкрыты, когда он смотрит на меня сверху вниз с такой интенсивностью, от которой, я знаю, я должна быть в ужасе.
- Что ты сделал? - Тихо спрашиваю я.
- Тебе не о чем беспокоиться, - говорит он, прижимая меня еще теснее, так что его подбородок оказывается на моей голове, а мое лицо прижимается к его груди.
- Тристан...
- Я всегда буду защищать тебя, это все, что тебе нужно знать, - яростно говорит он. - Я не буду извиняться за то, на что готов пойти, чтобы обезопасить тебя.
✽✽✽
Глава 30
Тристан
- Алло ? - Спрашивает грубый голос, когда он берет трубку.
Это сказано дерзко, почти грубо, например, как я смею нарушать его покой телефонным звонком.
Я жду, пока за мной закроется входная дверь, прежде чем заговорить. Я оставил спящую Неру в своей спальне и не хочу, чтобы она случайно услышала мой разговор.
- Роуг? Это Новак, - говорю я. - Тристан Новак”.
Мое имя встречает тишина. Роуг, вероятно, застигнут врасплох тем фактом, что я обращаюсь к нему.
В начале семестра я получил копии номеров всех моих студентов. Я просмотрел листок и убрал его, так и не сохранив контактную информацию в своем телефоне. Мне пришлось покопаться в своих вещах в поисках бумаги, прежде чем я, наконец, нашел ее. До сегодняшнего вечера мне никогда не приходилось ею пользоваться.
До сих пор.
-Чего ты хочешь?
-Мне нужна услуга.
Тишина снова отключает связь и тянется так долго, что я начинаю думать, что вызов не удался и я потерял соединение.
- Ты назвал мое имя, так что это не похоже на неправильный номер, - наконец размышляет он, - и все же я все еще чувствую необходимость проверить себя на невменяемость…Ты хоть понимаешь, кому ты только что позвонил?
- Да.
- Значит, ты полностью упустил сюжет.
Он говорит это так, словно это факт, а не вопрос.
- У меня не очень много альтернативных вариантов.
Снова тишина.
- Послушай, - говорю я, разочарованно выдыхая. - Если бы у меня был другой выбор, я бы не звонил. Ты можешь мне помочь или нет?
- Беллами рассказала мне, что ты сделал.
Я хмурюсь, но он этого не видит. - Что?
- На торжественном открытии библиотеки”, - уточняет он. - Ты заботился о ней, ты убедился, что она благополучно добралась до дома, когда была уязвима. Ты не прикасался к ней. - Его голос вибрирует от напряжения. После сегодняшнего вечера я больше, чем когда-либо, понимаю собственничество, которое слышу в его тоне.
Он делает паузу, прежде чем добавить:
- Кажется, я все-таки у тебя в долгу.
Я не думал о потенциальных долгосрочных выгодах, которые я мог бы получить, когда помогал Беллами все эти недели назад, но я счастлив пожинать их сейчас.
- Я попал в довольно щекотливую ситуацию.
- Насколько щекотливую?
- Ты ведь председатель правления RCA, не так ли?
У меня в голове не укладывается, что он мог быть одновременно студентом и технически ответственным, но он унаследовал это место после смерти своего отца, так что он босс.
- Ах. Значит, ”по-королевски облажался"?
Интересно, как бы он отреагировал, если бы я сказал ему, что я работаю здесь из-за его отца. Мы неразрывно связаны, он и я, а он понятия не имеет.
Его отец помог организовать весь этот учебный фарс, и теперь он
