— Прямо посреди первой пары к нам в аудиторию чуть ли не влетел Егор. Он поднял Дашку к себе на руки и куда-то утащил. Надо будет расспросить у неё подробности, — с весельем в голосе рассказала я.
— Да, Егор может, — ухмыльнулся русоволосый. — Один раз он спьяну чуть не женился. Хорошо, что я вовремя подоспел в ЗАГС.
Мы заливисто рассмеялись.
— Ты обламываешь чужое женское счастье, — лукавым голосом произнесла я. — Вдруг та девушка специально его напоила, чтобы женить на себе. Егор ведь парень симпатичный, и видный…
— Эй, малышка, я начну ревновать, — криво улыбнулся Андрей, подняв только один уголок рта. И я только сейчас заметила, что когда он так улыбается, у него на щеках появляются еле — видные ямочки. — Ты этого хочешь, София?
— Ревновать? Меня? Ты? Что, правда? — не поверила своим ушам я.
— У тебя слишком низкая самооценка.
— Ага, мне её сегодня слегка занизили… — сдуру ляпнула я и прикусила губу.
— Кто? — Тут же заинтересовался парень.
— Да так, уже никто, — пробормотала я. — Не бери в голову.
— Что тебе сказали? — не отставал он.
Кое-как мне удалось сменить тему, и Андрей решил больше по этому поводу ничего не спрашивать. По крайней мере, пока.
Погода с каждым днём становилась всё теплее, и сегодня было довольно таки жарко. Может, лето действительно пришло раньше времени? Тогда это было бы замечательно, ведь мне не пришлось бы сдавать никакой экзамен по истории и вообще всё остальное.
— Жду не дождусь лета, — поделилась я с парнем. Мы шли по дороге, на которой царствовал тенёк благодаря высоким густым деревьям.
— Да, я тоже. Правда, моё любимое время года — зима, — произнёс русоволосый. — Я больше симпатизирую холоду, чем жаре.
— Я в какой-то степени тоже, но большой плюс лета заключается в свободе, — с наслаждением понимая, что совсем скоро уже не будет нужно вставать рано и можно будет спать хоть до обеда, сказала я. — Никакого университета, спи сколько хочешь и гуляй до скольки хочешь. Каникулы! — С ликующей улыбкой на лице выпалила я.
Андрюша согласно улыбнулся мне и слегка кивнул.
— Ты куда-то поедешь летом? — Полюбопытствовала я. — Вот мы с семейкой должны съездить на чёрное море. Хотя, мне, конечно, хочется заграницу, но это вряд ли.
— Скорее всего, я полечу в Америку на практику. Я же будущий гид, хотя точно не могу сказать.
— Это же круто! Класс! — Воскликнула воодушевлённо я. — Я тебе завидую белой завистью, — усмехнулась я. — Мне бы тоже хотелось в Америку. Всегда мечтала слетать в США. Но это лишь мечты, мечты, мечты… — тяжко вздохнула.
— А что тебе мешало? — Полюбопытствовал Андрей, задумчиво почесав подбородок. — Не хватало денежных средств? Или, может, Иван Данилович не хотел и не отпускал?
— Да он постоянно отнекивался по этому поводу. И Америке не очень симпатизирует, — ответила я.
— Жалко, — произнёс он. — И поэтому он тебя не хочет отпускать, да?
— Я же ещё несовершеннолетняя, а значит, по его мнению — самой нельзя, — отвечала я. — Сказал мне, мол «когда стукнет тебе 18 — делай что хочешь, а пока я тут главный» — Скопировала я папин голос и заулыбалась.
— То, что ты ещё несовершеннолетняя, многому мешает, — криво улыбнулся мне парень, говоря с каким-то извращенным и скрытым подтекстом.
— Ты на что намекаешь, — покраснела я.
— Прости, что смутил тебя, — не очень искренне извинился парень и с тем же подтекстом добавил. — Просто перед тобой невозможно устоять.
Вот же, чудила этот Андрей, а.
— Ты первый парень, сказавший мне это, — усмехнулась я, про себя даже скрытно возрадовавшись. — И да, ты меня действительно смущаешь. До жути. Не надо так делать.
— А почему ты не чувствуешь себя рядом со мной расслабленно? — поинтересовался русоволосый, идя вперёд полуоборотом ко мне. — Постарайся быть самой собой, тогда всё станет намного лучше. Хорошо, девочка?
— Легко сказать, — вздохнула я. — Просто перед тобой тоже невозможно… устоять смутиться, — игриво подмигнула ему. Он прищурил серые глаза. Я выдержала этот взгляд, правда, опять залилась краской и потерянно отвела взгляд от парня.
— Ничего, это пройдёт, — улыбнулся он. — Со временем.
После долгой зубрёжки истории мы решили выпить по чашечке кофе и съесть по одному круассану, которые купил мой вдруг ставший любезным братик. Ник куда-то ушёл, так что нас мучил только мой папа, точнее, он мучил Андрея, расспрашивая его обо всём.
— Кстати, Софи, к нам сегодня утром Артём заходил. Ещё немного, и он бы не застал меня дома, я спешил на работу и даже слегка опаздывал, — оповестил меня отец. — Он просил передать тебе кое-что. Конфеты. Дорогие, кстати. И ещё попросил, чтобы ты его простила, он не хотел тебя обидеть… ещё что-то говорил, но я уже не помню. Как такое запомнишь, мемуары прямо, — усмехнулся Иван Данилович. — Что между вами случилось? Чего поссорились?
Я выслушала его с широко раскрытыми от удивления глазами. Вот надо же было папе это сейчас мне рассказать?! Вот так Андрей и узнал о том, что я пыталась от него скрыть.
— Неважно, — не хотела отвечать я при Андрее.
Он с нездоровым интересом уставился на меня. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Он так и приказывал мне одним своим взглядом, «говори, а то хуже будет».
— Пап, я тебе потом расскажу. Андрей, идём в мою комнату. Мы, кажется, пропустили одну тему в учебнике истории.
Я резко поднялась с табуретки. Андрей последовал за мной по коридору.
— Ну, ладно, — провёл нас подозрительным взглядом папа.
— Когда ты в последний раз общалась с этим своим Артёмом? — стал атаковать меня расспросами русоволосый. Мы зашли в мою комнату, и я заперла дверь на защёлку. — И чего он приходит к тебе домой с конфетами и извинениями? Что он сделал?
— Андрей, забудь про это и про Артёма, — вздохнула я и уселась на своей кровати. Парень садиться не желал, он возвышался надо мной и с недовольным лицом прожигал меня своим взглядом серых глаз.
— Отвечай, когда я спрашиваю, девочка, — парень явно разозлился.
— Понимаешь… — я очень не хотела рассказывать про спор Артёма Андрею. — Сегодня утром мы с ним встретились на улице, и он в кое-чём признался мне, — туманным голосом вещала неохотно я.
— В чём он тебе признался, София, в чём? — русоволосому не нравилась даже одна мысль о том, что разговариваем я и Артём.
— Я… я ему никогда не нравилась, — вспомнив об утреннем неприятном разговоре, я нахмурила брови и тяжело вздохнула. — Он поспорил со своими друзьями, что… — замялась я.
— Говори, — слегка грубоватым и холодным голосом сказал сероглазый. Он уже вмиг сам догадался о том, что я ему сказала далее, и поэтому посуровел и голос его приобрёл ещё более недовольную раскраску.
