Они вернулись домой. Оба молчали, ни он, ни она не решались заговорить. Джек был мрачен, он замкнулся в себе. Валери спросила, не лучше ли ей вернуться к себе домой, но Джек попросил ее остаться. Он сказал, что хочет видеть ее рядом с собой, однако у Валери было такое чувство, словно она его уже потеряла. На этот раз игра «что, если» обернулась жестокой реальностью.
В эту ночь они не стали предаваться ласкам, что было для них необычно, а просто лежали в постели, нежно обнимая друг друга. Вид у Джека был несчастный. В субботу у него состоялся разговор на эту тему с его агентом, а потом с адвокатом. Агент сказал, что окончательное решение за ним самим. В случае отказа телестудия не имеет права принимать по отношению к нему репрессивные меры. Адвокат же рекомендовал принять предложение и перебраться в Майами. Но в любом случае это должен быть его собственный выбор.
В воскресенье во второй половине дня Валери отправилась проведать Эйприл, а заодно посмотреть, как обстоят дела в ресторане. Она застала дочь одну и за работой — та была занята уборкой. Что-то вытирала, что-то чистила, ненужное выбрасывала. На несколько минут она оставила свое занятие, чтобы поговорить с матерью, главным образом о предстоящем бракосочетании, до которого оставалась всего неделя. Разумеется, Эйприл была приятно взволнована по этому поводу, однако сказала, что в последние дни Майк ужасно нервничает по поводу ребенка. То, что казалось далеким событием, стало почти реальностью, особенно с появлением в его квартире детской мебели. А на днях к ним приехала Элен, привезла детскую ванночку и коляску.
— Пусть только попробует сбежать, — пошутила Валери. — Я его все равно поймаю.
Эйприл рассмеялась.
— Куда он денется! Просто он напуган. Впрочем, и я тоже. Все-таки ребенок — это такие большие перемены.
Как и замужество. У нее вообще что ни возьми — одни большие перемены: пожар, отношения с мужчиной, ребенок, предстоящая свадьба. И все свалилось на нее сразу. У Валери были свои проблемы. Она пока не стала говорить дочери о возможном переезде Джека в Майами, не хотела расстраивать ее накануне свадьбы. У Эйприл и без того сейчас хватает забот.
В воскресенье вечером Валери с Джеком отправились в кино. Обоим казалось, что будет лучше, если они куда-нибудь выйдут, чтобы немного развеяться. Поужинали они в ресторане под названием «У Джона», однако у обоих не было ни настроения, ни аппетита, вести же разговор на посторонние темы не удавалось — так или иначе, но тема его переезда в Майами то и дело всплывала в разговоре. Валери вернулась к себе домой одна. Это была их первая ночь за несколько месяцев, которую они провели врозь. Валери казалось, что Джеку надо побыть одному, и она прямо сказала ему, что не хочет ему мешать. И вообще, коль речь зашла о его переезде, то им, пожалуй, пора начать вновь привыкать к одиночеству. Впрочем, этих слов вслух она не сказала. После злополучной пятницы в их отношениях наметилась трещина, причем весьма болезненная. И обоим было страшно думать, к чему это может привести. Валери не хотела переубеждать Джека, выдвигать какие-то условия. В этом они с дочерью были похожи. Впрочем, скрыть своей тревоги она при всем желании не могла, и Джек это видел. Он тоже ходил подавленный. Но что поделать? Жизнь есть жизнь, и она часто преподносит неприятные сюрпризы, даже если вы счастливо встретили мужчину или женщину своей мечты. Иногда эти сюрпризы способны перевернуть вашу жизнь с ног на голову. Валери хотелось надеяться, что эта чаша минует их с Джеком. Тем не менее оба понимали, что готовиться нужно к худшему, оба словно облачились в траур по своей любви.
В течение последующей недели они виделись мало, хотя Валери и ночевала у Джека. Ей не хотелось, чтобы он подумал, будто она спешит отстраниться от него. Ничего подобного у нее и в мыслях не было. Просто она была страшно занята и возвращалась домой поздно, когда Джек уже был в постели. Она забиралась в кровать, он обнимал ее, и они засыпали. И он, и она не имели ничего против того, чтобы заняться любовью, но, увы, они оба выматывались и проваливались в сон. Или оба делали вид, что на любовь у них нет сил? Валери не решалась задавать вопросы. Она не знала, какое решение он принял для себя, но не спрашивала его ни о чем. Она почти не сомневалась, что он все-таки переедет в Майами. Да и она сама, наверное, поступила бы точно так же, будь она на его месте. Нет, она не была в этом уверена на все сто, но ей так казалось. Потому что нельзя годами строить карьеру, создавать себе имя, чтобы потом в одночасье выбросить все на свалку лишь потому, что вам не хочется переезжать в другой город. Потому что жизнь такова, что постоянно приходится чем-то жертвовать. И, что самое ужасное, порой приходится жертвовать дорогими людьми. Наверное, это и есть одна из таких жертв. Разве она сама когда-то не пожертвовала семейной жизнью ради успешной карьеры? Даже если тогда она была еще молодой и еще только начинала двигаться к успеху. Интересно, а как бы она поступила, окажись она перед таким выбором сегодня? У Валери не было ответа на этот вопрос. А еще она была рада тому, что не ей выпало принимать тяжелое решение. Она не завидовала Джеку. Невозможно было предсказать, как скажется переезд на его дальнейшей карьере — добавит ли он ему славы или, наоборот, повредит ей. К тому же вопрос отнюдь не сводился к деньгам, все козыри были в руках у телеканала. Наверное, другие каналы тоже были бы не прочь заполучить себе Джека, однако сорваться с места и перейти на другой канал, отдав двенадцать лет этому, было бы по меньшей мере рискованно. И Валери понимала, что только Джек должен решить, как ему жить дальше. Конечно, что бы ни случилось, он всегда может рассчитывать на ее сочувствие и поддержку.
Валери ни на минуту не усомнилась в том, что они любят друг друга. Но загадывать, как сложатся их отношения дальше, было невозможно. И она пыталась не впадать в панику, а вести себя как зрелая разумная женщина. Наверное, это единственное преимущество зрелого возраста — с достоинством сносить удары судьбы. Потому что в твоей жизни такое уже было и ты делаешь это не в первой раз.
Даже в ту неделю, на которую была намечена ее свадьба, Эйприл часто заходила в ресторан, чтобы посмотреть, как идут работы. У Майка было полно дел в газете. В его квартире все было готово к появлению на свет ребенка. Оставалось только дождаться его самого. Глядя на Эйприл, можно было подумать, что она вот-вот просто лопнет. Впрочем, это было и ее собственное ощущение. Живот мешал ей спать, и, оставаясь дома, она не знала, чем себя занять, и вперевалочку ходила по квартире или перебирала детское приданое — крошечные распашонки и ползунки, чепчики и одеяльца, носочки и кофточки. А несколькими днями ранее у нее случился стиральный раж, и она перестирала все вещи до последней. Для этого ей пришлось несколько раз подняться и спуститься в подвал по лестнице, но даже это ее не останавливало. Майк сказал Джиму, что, по его мнению, у Эйприл просто съехала крыша, но Джим объяснил другу, что это обычная история с женщинами под конец беременности. Они как бы строят для себя гнездо и потому постоянно ищут, чем им заняться. И Майк был вынужден притвориться, будто ничего из ряда вон выходящего не происходит. Так было спокойнее. Он был благодарен Джиму за то, что тот его просветил, — еще бы, с таким богатым опытом! Джим прошел через это три раза, и теперь его жена ждала четвертого ребенка. Так что в некотором роде они были собратья по несчастью, с той единственной разницей, что Майк едва представлял себя отцом одного ребенка, не говоря уже о четверых.
