— Хорошо, давай оба сделаем шаг назад и посмотрим на это под другим углом, — сказал Оливер, как ему казалось, успокаивающим тоном.
— Какой здесь может быть другой угол? Либо ты любишь меня, либо нет.
Оливер почувствовал усиливающуюся ярость. Казалось, что его грызут заживо. Энни каждый день методично отщипывала кусочки его самообладания. Она нашла его уязвимое место. Она знала, где его ахиллесова пята.
— Успокойся, Энни. Ты слишком возбуждаешься.
— Конечно, я возбуждаюсь. А как ты думал? Я женщина и люблю мужчину, у которого не хватает духу сказать мне, что он тоже меня любит. Что ты за человек, Оливер Рейн?
— Этот спор становится нелепым.
— Только для тебя. — Энни слезла с кровати и посмотрела ему прямо в глаза. — Мне нужен мужчина, у которого хватит смелости сказать, что он меня любит. Я не буду довольствоваться меньшим.
В конце концов Оливер вышел из себя.
— Черт возьми, неужели ты не понимаешь? Я даю тебе все, что можно дать женщине.
— Ну а мне этого недостаточно, — Энни схватила висевший в изголовье халат и запахнулась в него. Чувство тревоги охватило Рейна.
— Что это, черт возьми, ты делаешь?
— Я от тебя ухожу. — Она направилась к двери спальни.
— Сейчас четыре часа утра.
— Прекрасное время, чтобы расстаться с идиотом. — Она уже была в коридоре.
Оливер подошел к двери и увидел, что она исчезла за дверью спальни, которой пользовалась, когда переехала в пентхаус.
— Энни, иди сюда.
Она не ответила. Оливер слышал, как она хлопает дверцами шкафов. Затем он услышал звук закрывающегося чемодана. Он стиснул зубы.
Он не пойдет в эту спальню и не будет умолять ее остаться. У него есть своя гордость. Он владеет собой. Он в конце концов не слабак.
Энни появилась в джинсах и пуловере цвета фуксии. В руках она держала чемодан.
— Я пришлю за остальными вещами позже, — пробормотала она, проходя мимо Оливера к входной двери.
— Ты пожалеешь об этом, — тихо предостерег ее Оливер.
— Это угроза невероятно опасного Оливера Рейна?
— Это не угроза, Энни, это обещание. Ты пожалеешь об этом, потому что вскоре передумаешь. Тогда тебе придется, проглотив свою гордость, просить о том, чтобы ты смогла вернуться. Это тебе не понравится, Энни. Не создавай себе проблему.
Она остановилась у двери, держась за ручку.
— Это не я проглочу свою гордость, Оливер. А ты.
— Черта с два!
В ее глазах блестели обида и гнев.
— Если ты захочешь, чтобы я вернулась, тебе придется это заслужить.
— Вот как? Интересно, каким же образом?
— Тебе придется сказать мне, что ты любишь меня. Тебе придется прокричать об этом с крыши дома, Оливер. Я хочу слышать эти слова громко и ясно. А затем ты будешь умолять, чтобы я вернулась к тебе.
— Энни, это глупо.
— Не могу не согласиться. До свидания, Оливер. — Она открыла дверь и вышла в коридор. — Между прочим, на этот раз я не иду к Болту. Я еду в квартиру моего брата.
— Спасибо за сообщение, — процедил он сквозь зубы.
— Я тебя информирую только для того, чтобы ты не будил Болта, пытаясь узнать, где я. Он заслужил свой отдых. У него был очень трудный день. — Энни уже начала захлопывать дверь, но остановилась на секунду. — Да, кстати, спасибо, что вчера вечером ты спас мне жизнь.
Двадцать минут спустя Энни въехала в подземный гараж рядом с домом Дэниэла. Она подождала в машине, пока за ней не закрылись ворота.
Мимо медленно проехал знакомый черный «мерседес». Энни не удивилась. Она видела свет фар в боковом зеркале с той минуты, как покинула здание Оливера.
Ее поразило, что за рулем был не Болт. Когда «мерседес» проехал мимо фонаря, Энни заметила, что с водительского места за ней наблюдает Оливер.
Убедившись, что она находится в целости и сохранности за железными воротами, он бесшумно отъехал. Припарковывая машину, Энни вздохнула: этот человек любит ее. «Почему же ему так тяжело сломать последний барьер и признать это?»
Через несколько минут Энни вышла из лифта на этаже своего брата. Она нажала кнопку его звонка, прождав достаточно долго, пока появится Дэниэл. Наконец он открыл дверь, стоя перед Энни в джинсах, явно поспешно натянутых. Раздражение в его глазах сменилось беспокойством, когда он увидел лицо Энни, залитое слезами.
— Энни, что случилось? Что, черт возьми, ты делаешь здесь в такой час?
— Я ушла от Оливера.
Позади Дэниэла появилась Джоанна, затягивая пояс белого махрового халата.
— Энни? Ты в порядке?
— Нет, — откровенно призналась Энни. — Я не в порядке. — И зарыдала.
Впервые за все время знакомства с Сибил Оливер чувствовал к ней такую жалость, которую от себя не ожидал. Сибил сидела напротив него в его кабинете, пока он тихо рассказывал ей правду про Джонатана Граца. Это был тяжелый момент в его жизни. Но Рейн вынужден был отметить, что мачеха приняла удар с подлинно рейновской стойкостью.
— Я поверила ему, — устало сказала Сибил. — Наверное, в этом мне тяжелее всего признаться. Я верила каждому слову этого Джонатана, или Джона, или как там его зовут. Боже, как я могла быть такой глупой и довериться ему?
Опустив глаза на свои сцепленные пальцы, Оливер снова взглянул на Сибил.
— Если тебе станет от этого легче, то могу сказать, что пять лет назад Уолкер Гришэм тоже обвел меня вокруг пальца. И чуть не убил нас с Дэниэлом Линкрофтом. Эти братья Гришэмы — превосходные артисты.
Сибил горько улыбнулась.
— Трудно поверить, что кому-то удалось тебя провести. А как же все эти подробные досье, которые ты заводил на людей?
— Они мне не особенно помогли. Я не знал, что Уолкер Гришэм использует мою компанию в качестве прикрытия для торговли оружием, пока это не обнаружил Линкрофт. Я также не подозревал, что у Гришэма есть брат, который сидит в тюрьме и в один прекрасный день может явиться, чтобы отомстить.
— Полагаю, даже у преступников есть родственные узы.
— Похоже на то. — Оливер помолчал некоторое время. — Мне очень жаль, что так получилось, Сибил.
— Знаешь что? Я тебе верю. Тебе действительно жаль.
— Вся эта чертова ситуация случилась по моей вине. Следовало более тщательно провести расследование по поводу Уолкера Гришэма пять лет назад. Следовало принять меры предосторожности.
— Ты знаешь, в чем твоя проблема, Оливер?
— Энни говорит, это связано с навыками общения с людьми.
— Нет, помимо твоей коммуникабельности, — со значением произнесла Сибил.
Оливер поднял брови.
— У меня есть еще проблемы?
— Да, конечно. Одна из них заключается в том, что ты за все и всех должен быть в ответе. — Сибил встала, поправляя ремешок висящей на плече сумочки. — Пойми, ты не отвечаешь за то, что Джонатан, или, скорее, Джон Гришэм, захотел отомстить. Не вини себя. Это могло случиться с кем угодно.
