— Я пришел не за этим. — Гифорд поднялся и нервно заходил по комнате. — Я собирался попросить тебя об одолжении.
— В каком смысле?
— Я в общих чертах охарактеризовал полиции наши взаимоотношения с Шеффилдом. Я сказал, что предоставлял ему специалистов, кроме того, сообщил, что не видел никакого риска для моих служащих, поскольку они все концентраторы полного спектра, хотя сенатор и не предъявил аттестационного свидетельства. Откуда мне было догадаться, что он начнет их «пережигать».
— В самом деле, откуда?
— Суть не в этом, черт возьми. Полицию мало интересует, соответствовали ли концентраторы таланту Шеффилда. «Пережигание» не относится к разряду преступлений.
— Но для нас — ощущение не из приятных.
— Но это только временные неприятности, — возразил Гифорд. — И никто точно не может определить, какую энергию фокусировал Шеффилд. Даже работавшие с ним концентраторы затрудняются квалифицировать его талант. Свойства личности не считаются парапсихологическими способностями.
— Не знаю, не знаю, — задумчиво произнесла Амариллис, — но вспомни, профессор Ландрет выдвигал теорию, что сильные свойства личности являются проявлениями этого вида энергии.
— Прошу, пожалуйста, не упоминай при мне имя Ландрета, — сделал протестующий жест Гифорд. — Все дело в том, что в этом деле я всего лишь невинная жертва.
— Так уж и невинная?
— Именно невинная, более того, как добропорядочный гражданин, я старался помочь кандидату движения «Нравственные ценности Основателей». Человеку, которого могли избрать губернатором. Сенатор Шеффилд отказался пройти тестирование, исходя из своих убеждений. Он сказал мне, что его талант находится в пределах девятого уровня, почему я должен был ставить его слова под сомнение?
— Гифорд, мне представляется бессмысленным продолжать разговор. Тебе лучше уйти. У меня много работы, думаю, что и у тебя тоже.
— Подожди, я еще не все сказал. — Гифорд нервно поправил свою красную бабочку. — Амариллис, буду с тобой откровенен. Клянусь, сегодня утром я рассказал полиции всю правду. Я предоставлял Шеффилду квалифицированных специалистов. Этим наши деловые отношения заканчивались. Я прошу тебя, как друга и в прошлом коллегу, не затягивай меня глубже в эту историю.
Амариллис снова почувствовала угрызения совести, в некоторой степени он оказался замешанным в это дело по ее вине.
— Я и не думала ни о чем подобном.
Гифорд порывисто повернулся, в глазах его зажглась надежда.
— А как быть с записной книжкой Ландрета? Ты говорила мне, что в последней записи речь шла о намеченной со мной встрече. Именно это и привлекло твое внимание ко мне.
— Ах, да, та самая запись… — нахмурилась Амариллис. — Полагаю, что теперь это особой роли не играет.
— В полиции считают, — торопливо заговорил Гифорд, — что стриптизерша пыталась шантажировать Шеффилда, воспользовавшись материалами из папки Ландрета, за что сенатор ее и убил. Они также собираются провести повторное расследование. Мне бы очень не хотелось, чтобы полиции стали известны записи старого зануды о встрече со мной.
— Почему это тебя так беспокоит?
— Прошу тебя не упоминать об этом. Мне хотелось бы, чтобы мое имя как можно меньше встречалось в связи с этим расследованием. Черт возьми, неужели я хочу слишком много?
— Прекрати плакаться, Гифорд. Если тебе от этого легче, я умолчу о записной книжке. — В этом не было необходимости, — подумала она, — Остерли не был убийцей.
— Очень признателен. — На лице Гифорда отразилось явное облегчение. Даже галстук не смотрелся так уныло. Гифорд почти перелетел через комнату, обогнул стол и порывисто схватил Амариллис за руки. — Я твой должник. Если тебе понадобится работа, заходи ко мне. Договорились?
— Думаю, в этом не будет необходимости.
— Мне жаль, что тогда в лаборатории так все произошло. Та блондинка для меня совсем ничего не значила, абсолютно ничего серьезного.
— Это все в прошлом, Гифорд, я не…
— Ты была для меня слишком правильной, разве ты не понимаешь? Поэтому наши отношения и не сложились. Я чувствовал, что не могу жить в соответствии с твоими высокими принципами. Мне это было не по силам.
Амариллис перебрала в памяти все, что произошло с ней на протяжении последних двух недель. Она тайно проникла в кабинет своего бывшего шефа, побывала в стриптиз-клубе, беседовала со стриптизершей, вступила в любовную связь с неординарным талантом, ее едва не убили и, в довершение всего, она готовилась вступить в брак, минуя брачное агентство. Да, в ее жизни произошли заметные перемены.
— Надо сказать, что мои принципы уже не те, что прежде, — заметила Амариллис.
— Но все равно, Гифорд, они слишком высоки, — вставил с порога Лукас, — так что рассчитывать тебе не на что.
Остерли выпустил руки Амариллис, словно обжегся.
— Трент? Что ты здесь делаешь?
— Пришел повидать свою невесту.
— Невесту? — поразился Гифорд.
— Да, уверен, тебе не терпится нас поздравить.
— Но ведь ты — талант, причем высокого уровня, а она концентратор полного спектра. Совершенно невозможно, что какое-либо брачное агентство могло составить из вас пару.
— А кто говорит о брачном агентстве? — деланно удивился Лукас.
Гифорд силился что-то сказать, но его рот только беззвучно открывался и закрывался.
— Не могу в это поверить, — наконец выдавил Остерли, не сводя глаз с Амариллис. — Ты — и вдруг брак в обход агентства?
— Твои представления обо мне сильно пошатнулись, верно, Гифорд? — улыбнулась Амариллис. — Мне кажется, я очень изменилась.
— Это все дурное влияние плохой компании, — пояснил Лукас. — А я, в свою очередь, в последнее время обзавелся предрассудками, кое-кто мог бы назвать меня даже сторонником строгих правил. К примеру, мне не по душе, когда я вижу свою невесту в объятиях другого мужчины.
— Мы всего лишь болтали.
— Убирайся отсюда, Остерли, пока я по-настоящему не рассердился.
Гифорда не надо было просить дважды. Он поспешно отступил к двери.
— Мы с Амариллис говорили о деле личного характера, — пробормотал Остерли, проходя мимо Лукаса. — Уверяю тебя, ничего предосудительного не произошло.
Трент не удостоил его ответом. Сложив руки на груди, он уставился на Амариллис с подчеркнутым интересом.
— Хотелось бы узнать, как ты посмотришь на то, чтобы подкрепить снижение нравственных норм?
— Что еще у тебя на уме?
Лукас прикрыл дверь и запер ее.
— Мы как-то с тобой говорили, уместно ли заниматься любовью на столе.
— Неужели? — сдавленным голосом спросила Амариллис.
— Конечно, у меня на это хорошая память. — Лукас решительно направился в ее сторону.
