— Нет, — твердо сказала она. — Я не собираюсь жить за изгородью «Джакаранды». Как тебе только пришло в голову мне такое предложить?
— Не говори глупостей…
— Это не глупости. Жизнь в таких условиях ничем не отличается от жизни за оградой замка. Та же самая тюрьма. Как ты не понимаешь?
— Жизнь у меня на ранчо — это, по-твоему, тюрьма? — Клифф не на шутку рассердился. — Мне оскорбительно такое слышать, Габриелла. — Он вскочил со стула и смотрел на нее сверху вниз. — Пожалуй, я пойду. Нам обоим надо немножко остыть. Обдумай то, что я тебе сказал.
— Мне нечего обдумывать. Я не собираюсь ломать свою жизнь из-за этого дурацкого происшествия. — Габи в сердцах сорвала с пальца кольцо и швырнула его на стол. — Забирай! Я не стану это носить!
— Оставь у себя, — побледнев, ответил Клифф. — Наденешь, когда успокоишься.
— Ни за что!
Клифф повернулся и вышел из палаты. Габи обессиленно опустилась на подушки и заплакала.
— Изумительные розы! — воскликнула принцесса Кристина.
— Прикажи их убрать. — Габи смотрела на сестру покрасневшими глазами.
— Это еще почему? — изумилась Кристина. — Габи, в чем дело? Почему ты плачешь?
— Все кончено, — воскликнула Габи. — Я думала, мы с Клиффом поженимся, но он… он заставляет меня поставить крест на всем, чего я добилась, — и все из-за этих проклятых террористов. Но я никогда на это не пойду.
Кристина рассмеялась.
— Не слушай его. Он потерял голову от страха за тебя. Ты сама знаешь: с отцом случается то же самое. Пережди самое трудное время — и все образуется. Если хочешь, чтобы мужчина тебя понимал, надо его воспитывать.
Габи широко раскрыла глаза:
— Вот как ты рассуждаешь, Кристина? Значит, я должна его воспитывать? Немудрено, что все твои любовные истории закончились крахом.
— Немудрено, что у тебя до сих пор вообще не было ни одной любовной истории, — в тон ей ответила Кристина, но вовремя опомнилась. — Ладно, хватит об этом. Прекрати бередить себе душу. Нельзя же разрывать помолвку только потому, что Клифф стремится тебя защитить. Любой на его месте предложил бы то же самое.
Габи упрямо нахмурилась:
— Я не сделаю ни шагу назад. С какой стати? Мне стоило огромных трудов добиться нынешнего положения. Я только-только почувствовала свою самостоятельность и ни за что не поступлюсь ею — даже ради Клиффа. Именно это я ему и сказала.
Зазвонил телефон. Габи устало протянула руку.
— Да?
Телефонистка сообщила, что с принцессой будет говорить князь Генрих.
* * *
Через несколько часов позвонил Клифф Фергюсон.
— Габи, как ты себя чувствуешь? — спросил он. — Получше?
— Точно так же…..
После его ухода у Габриеллы все время текли слезы.
— Габи, я так тебя люблю, — в отчаянии сказал Клифф. — Ужасно, что мы поссорились. Но надеюсь, ты меня поймешь.
— Я тоже люблю тебя, — ответила она, — но жизнь на твоих условиях для меня неприемлема. Я не хочу ни от кого зависеть.
— Габи, моя любимая, — простонал он, — мне нужно только одно: чтобы ты была в безопасности.
— Мне тоже нужно только одно: жить своей собственной жизнью, — прошептала Габриелла и повесила трубку.
На следующее утро Габи отдала кольцо секретарше и приказала отослать его Клиффу, а затем переоделась в бежевый брючный костюм, который ей доставили из отеля.
Медсестра помогла ей сесть в кресло-каталку; в сопровождении четырех телохранителей они спустились на лифте в конференц-зал, где должна была состояться пресс-конференция. Габриелла содрогнулась, увидев огромное скопление газетчиков и телерепортеров.
Один из телохранителей остановил кресло перед микрофонами; Габи медленно поднялась и начала читать заранее составленное заявление для прессы.
— На меня было совершено нападение. По мнению полиции, его организовала международная террористическая группировка, — внятно произносила она. — В настоящее время нельзя с уверенностью сказать, какие цели преследовали нападавшие. Отныне я буду более тщательно планировать свои передвижения, но не позволю себя запугать. Я верю, что Господь оградит меня от зла.
Коротко ответив на три-четыре вопроса, Габи заметила перед собой журналиста со значком телеслужбы «Си-Эн-Эн».
— Ваше высочество! — настойчиво выкрикнул он.
— Слушаю вас.
— Ваше высочество, можете ли вы подтвердить слухи о разрыве вашей помолвки с Клиффом Фергюсоном?
Габриелла растерялась: она не ожидала подобного вопроса.
— Мои отношения с Клиффом Фергюсоном — это сугубо личное дело.
В зале поднялся невообразимый галдеж.
— И все-таки, ваше высочество, это правда или нет?
— Персонал клиники утверждает что разрыв был окончательным. Что вы на это скажете, ваше высочество?
Габи взяла себя в руки.
— Сейчас неуместно обсуждать мою личную жизнь.
— Но ведь вы отослали Фергюсону кольцо. Это так? Почтовые служащие подтверждают наши сведения, — пронзительно выкрикивала корреспондентка газеты «Нью-Йорк пост».
Побелев, как полотно, Габи едва удержалась на ногах.
— Пресс-конференция окончена.
Клифф Фергюсон вернулся в Техас на личном самолете. Разрыв с Габи был для него тяжелым ударом.
Упрямица. Подвергает свою жизнь опасности. Ради чего? В деньгах они не нуждаются. Славу она тоже вкусила полной мерой. Что за глупость? Что за безрассудство? Больше он ни о чем не мог думать.
Он въехал в ворота ранчо, миновал ручей, вдоль которого они с Габриеллой катались верхом, потом круглое озерцо, где они купались обнаженными, а потом занимались любовью на теплом песке. У конюшни Клифф притормозил. Здесь стояла Нимфа, любимая лошадь Габриеллы…
У него на глаза навернулись слезы.
Со стороны искусственного катка к нему бежала заплаканная Ребекка.
— Папа! Я смотрела новости — Габриеллу чуть не убили! Папа, а правду говорят, что она тебе отказала?
Клифф кивнул.
— Но почему? Почему? — Ребекка плакала в голос.
— Не знаю, доченька. Так уж получилось, — с трудом произнес он. — Пойдем-ка в дом. Ты обедала? Я попрошу миссис Хендерсон что-нибудь приготовить.
— Не хочу есть. Папа, я ничего не понимаю, — Ребекка обливалась слезами. — Почему она так поступила? Мы же ее любили. Я думала, она будет мне вместо мамы. Папа, не отпускай ее…
— Не горюй, малышка моя. — У Клиффа разрывалось сердце. — Я ее огорчил. Хотел оградить ее от опасности, а сделал только хуже. Она обиделась, что я хочу запереть ее в четырех стенах… Прямо не знаю…
— Так позвони ей! — закричала Ребекка. — Сейчас же! Она тебя простит, вот увидишь. Папа, — умоляла она, — если ты ее любишь и она тебя тоже, разве можно просто так разойтись в разные стороны? Так не бывает!
