– Так в чем же дело? Что такого кошмарного случилось?
– Мне угрожали...
– Угрожали? – изумилась я. О господи... Кто? Мафия? Китайские триады? Якудза? Ирландская республиканская армия?
– Мне угрожали банкротством, – тихо признался он. – Я мог потерять все, что заработал собственными руками. До последнего пенни. У меня хотели отобрать все. И я остался бы у разбитого корыта.
– Почему?
– Мне пришлось бы продать дом, машину, и все равно денег бы не хватило. Пришлось бы распроститься со вкладами в банке и трастовых фондах, продать облигации, потратить сбережения на почтовом счету – все до последнего.
– Но почему? – терялась в догадках я.
– Из-за одного недоразумения на работе.
– Ты допустил ошибку?
– Нет-нет. Все очень запуталось.
– Запуталось?
– Это связано с пенсиями, – пробормотал он.
– А что такого с пенсиями? Ты не первый день занимаешься пенсионным страхованием.
– Да, и оно приносило большую выгоду. Но потом у нас появились проблемы. Началось расследование. – Расследование? Внезапно до меня дошло, я все поняла.
– Махинации с пенсионными страховками, – произнесла я. – Ты занимался страховыми махинациями! Поэтому и попал в беду.
– Да, – со вздохом ответил он.
– Ты советовал людям не платить пенсионные отчисления в компании, где они работали, а покупать страховые полисы у тебя? Так?
– В общем и целом, да.
– Ты рекомендовал оформлять страховки, хотя знал, что это менее выгодно, чем платить пенсионные взносы.
– Грубо говоря, так оно и было.
– Им это было менее выгодно, потому что – поправь, если я ошибусь, – твои комиссионные составляли львиную долю пенсионного фонда.
– Д-да. Да, это так.
– Эта страховка не окупилась бы с годами, а может, и вообще никогда. Все равно, что бежать марафон на костылях.
– Думаю, ты права. Да, – признался он.
– А если бы они платили пенсионные взносы в своей компании – именно это ты должен был им посоветовать, – в конце концов, они бы обеспечили себе спокойную старость.
– Откуда ты так много знаешь о страховании, Минти? – насторожился он.
– Об этом писали в газетах. Один из наших корреспондентов делал репортаж для бизнес-рубрики. Он сказал, что три миллиона человек стали жертвами мошенничества.
– Я не мошенник, – возмутился Доминик.
– Ты знал, что продаешь? Знал, что оно хуже того, что у них уже есть? – Он молчал.
– Нет. Не совсем.
– Верится с трудом. Ты что, вообще не рассказывал им о комиссионных?
– Что ты, конечно, рассказывал. Я никому не пудрил мозги.
– Ага, но предупредил ли ты их, что комиссионные выплачивает не страховая компания? Что они вычитаются из взносов? Об этом ты не забыл предупредить?
– М-м-м... Я же говорю, все очень запуталось.
– По-моему, все ясно как дважды два.
– Да, но я не виноват. Вспомни, когда все началось, тори выступали в защиту частного пенсионного страхования. Мне действительно казалось, что я помогаю своим клиентам. А после дела Роберта Максвелла[76] государственные пенсионные фонды попали под удар. Люди сами хотели оформлять страховки с частными фирмами. Ситуация вышла из-под контроля, но в этом виновата индустрия, – заключил он.
– И ты попал в беду.
– Да, – промямлил он. – Это было похоже на ночной кошмар. – Его передернуло при воспоминании о случившемся. – Кошмар, – повторил он. – Все копилось в течение нескольких месяцев, – говорил он. – Люди собирались потребовать компенсацию. Страховые компании должны были отстегнуть двадцать миллиардов фунтов.
– Но это же их проблема, не твоя.
– Да. Но потом, в начале июля, прошел слух, что кое-кто из независимых финансовых консультантов тоже будет нести ответственность. И я числился в списке.
– Тебе пришлось бы платить компенсацию?
– Да. По двадцать тысяч фунтов за каждого клиента. Минти, – он наклонился вперед, – у меня около двухсот клиентов.
– Да, я в курсе. Половина из них была на нашей свадьбе.
– Значит, я попадал на четыре миллиона фунтов.
– Ага.
– Я был уверен, что потеряю все, – простонал он. – До последнего пенни. Все, что я построил такими усилиями.
– О, только без соплей, прошу тебя!
– Куда тебе понять, Минти... Твоя жизнь была не в пример легче.
– До тех пор, пока я не познакомилась с тобой.
– Ты не имеешь права судить меня. Ты росла в другой среде. Училась в частной школе. Потом в университете. Купила квартиру на бабушкино наследство. У меня ничего подобного не было. Я всего добился сам.
– Знаю. И уважала тебя за это. Вообще, это твое лучшее качество. Но мы говорим о другом.
– Как раз в этом все и дело, – возразил он. – Страх потерять все то, что я с трудом построил, грыз меня изнутри. Ты и представить не можешь, как я боялся все потерять. Меня охватила жуткая паника. Понятия не имею, как я ума не лишился.
– Лишился. Ты же бросил меня.
– Извини, – завел он прежнюю песню. – Прости, что так с тобой обошелся.
– Спасибо. Я принимаю твои извинения. Хотя ты мог бы поступить как джентльмен – если это слово вообще здесь уместно – и отменить свадьбу заранее. Как ты и сделал в случае с Вирджинией Парк.
– Но эта свадьба так... неумолимо надвигалась, – буркнул он. – Ее уже было не остановить. Каждый раз, когда мне хотелось сказать: «Извини, Минти, я не могу пройти через это», ты принималась тараторить что-то о платье или о приеме, цветах, еще бог знает о чем. Ты была так счастлива. Как я мог все отменить?
– А следовало, – не сдавалась я. – Ты же все равно ее отменил, только гораздо более жестоким способом. В Примроуз-Хилл о моей свадьбе уже слагают легенды, – усмехнулась я. – Во всех пабах распевают баллады. «Несчастная Минти Мэлоун».
Мы на минуту умолкли, пока официант собирал тарелки. Доминик не смог удержаться, чтобы втихую не пялиться на знаменитостей.
– Это случайно не Стивен Фрай[77]? – спросил он. – Только что вошел.
Я повернула голову влево:
– Да, это он.
Проходя мимо нашего столика, Стивен заметил меня и приветливо улыбнулся:
– Здравствуйте, Минти! Я улыбнулась в ответ.
– Ты его знаешь? – не поверил своим глазам Доминик.
– Вообще-то, нет. Но во вторник брала у него интервью. А на следующей неделе иду на презентацию его новой книги.
– Видимо, радиобизнес пошел в гору.
– Да, – подтвердила я. – Точно.
– Ты добилась своего, – произнес он. – Ведешь программу.
– Да, – признала я. – Уж и не надеялась, что это произойдет. Но как видишь. – Официант поставил передо мной тарелку с уткой, а перед Домиником – его картофельную запеканку и удалился. – Так на чем мы остановились? – мой голос взлетел, перекрывая тихий, приглушенный шум голосов. – Ах да, ему грозит банкротство, и он вынужден отменить свадьбу.
