class="p1">Я рыдаю. Выпрашиваю. Безумно крича, изо всех сил стараясь быть хорошей и не кончать. Пытаюсь угодить ему, потому что в данный момент это все, что имеет для меня значение в мире.
Он — мой мир и все, что в нем есть.
Кровать прогибается под его весом. Деклан сжимает мое бедро одной рукой, а другой направляет свой твердый член к моему входу.
Тяжело дыша, он командует:
— Вежливо попроси своего хозяина позволить тебе кончить, милая девочка.
Я прерывисто шепчу:
— Пожалуйста, позвольте мне кончить на ваш прекрасный твердый член, сэр. Хозяин… хозяин… пожалуйста…
Деклан толкается в меня с благодарным стоном и начинает трахать быстро и глубоко, натягивая меня обратно на свой член с каждым резким движением бедер. Это посылает ударные волны удовольствия по моему телу, начинающиеся в моей киске и быстро распространяющиеся повсюду. Я дышу короткими вдохами, уткнувшись лицом в пуховое одеяло, и мои груди раскачиваются. Его стоны удовольствия звенят у меня в ушах.
Когда он начинает шлепать меня, трахая, я кончаю.
Извиваясь и вскрикивая, я кончаю так сильно, что Деклан чертыхается. Он протягивает руку и поглаживает мой клитор, заставляя меня биться в конвульсиях еще сильнее вокруг члена. Деклан вонзился так глубоко внутрь меня, что, наверное, чувствует каждый пульс и сжатие. Он стонет, прижимаясь лбом к моей спине, продолжая трахать меня до самого оргазма.
Затем он тоже кончает, склоняясь надо мной, входя в меня с глубоким грудным стоном, приподнявшись на локтях, запутавшись руками в моих волосах.
Содрогаясь, Деклан выдыхает мое имя.
И это похоже на прорыв плотины внутри меня. Накопленные за всю жизнь эмоции просто пробивают мне ребра и разрывают меня на части.
Я разрыдалась.
— Ангел, — говорит Деклан встревоженно, задыхаясь. — Детка, почему ты плачешь?
Я воплю:
— Я плачу, потому что люблю тебя!
Невероятно, но Деклан начинает смеяться.
Сначала это тихий смешок, но он быстро перерастает в искренний, сотрясающий грудь смех. Смех, из-за которого его просто могли убить.
Деклан отстраняется, переворачивает меня на спину и устраивается между моих бедер. Он снова толкается в меня с тихим стоном. Затем он снимает повязку с моего лица и целует в кончик носа.
Пристально глядя в мои слезящиеся глаза, он говорит:
— Это первая чертова вещь, которую ты сказала, которая имеет хоть какой-то смысл.
Потом он целует меня и говорит, что тоже любит, и я плачу еще сильнее.
Когда я открываю глаза, уже утро.
Я лежу на боку, лицом к окнам. Шторы задернуты, но из-под них пробивается полоска света, разбрасывая по полу золотистые солнечные лучи. Деклан дремлет позади меня, его дыхание глубокое и медленное, одна рука закинута мне на талию. Носом Деклан зарылся в мои волосы.
Я не особенно религиозный человек, но я действительно верю в чудеса. Я знаю, что есть так много вещей, которые мы не можем понять, но которые обладают силой двигать нами, несмотря ни на что. Таинственные вещи. Удивительные вещи. Вещи необычайной красоты, которые говорят с душой.
Вещи, которые исцеляют нас в местах, которые были разрушены так давно, что мы думали, что они потеряны навсегда.
Лежа в этой теплой постели в этой тихой комнате с этим прекрасным мужчиной, я чувствую чудеса вокруг себя.
Деклан шевелится, вытягивая ноги, крепче обхватывая меня за талию. Находя губами мой затылок, Деклан нежно целует меня.
Хриплым ото сна голосом он говорит:
— Вы, верблюды, храпите как-то нехорошо.
Я начинаю смеяться.
— Это не смешно. Я почти не сомкнула глаз.
— Переживёшь.
Я переворачиваюсь в объятиях Деклана и улыбаюсь. Он улыбается в ответ, убирая волосы с моего лица.
— Доброе утро, — бормочет Деклан.
— И тебе доброе утро.
Устраивая голову на подушке, Деклан позволяет своему пристальному взгляду блуждать по моему лицу. Он тихо удовлетворенно вздыхает.
— Слава богу, я не стал священником.
Я приподнимаю брови.
— Да, это был бы неудачный выбор профессии, учитывая твою склонность стрелять в людей.
— Хотя я почти им стал. Я планировал получить степень магистра богословия, но вместо этого пошел в армию.
Я смотрю на Деклана, уверенная, что он шутит.
— Серьезно? Ты?
Он хихикает.
— Ага. Я не всегда был твердолобым. Когда-то давным-давно я был очень романтичным человеком.
Его взгляд слегка затуманивается.
— Но жизнь рано избавила меня от всех моих романтических представлений.
Я протягиваю руку и глажу Деклана по шершавой щеке, инстинктивно понимая, что за этим кроется какая-то история. История о потере и боли.
У мужчины с большой черной татуировкой «Мне отмщение», нанесенной чернилами на грудь, очень тяжелый багаж.
Я делаю зарубку в темноте и гадаю, что бы это могло быть.
— Ты был влюблен?
Его губы изгибаются. Это улыбка, но горькая.
— Если бы только все было так просто. Нет, что увело меня от бога, так это то, как вся моя семья была убита, один за другим, и никто так и не был привлечен к ответственности за содеянное. Никто из их убийц так и не заплатил свою цену. — Он понижает голос. — Пока я не решил заставить их заплатить. И они заплатили.
Я смотрю на него, и мое сердце учащенно бьется, а желудок скручивает.
— Кто убил твою семью?
В его паузе я ощущаю океан страдания.
— Тогда в Ирландии шли кровавые бандитские войны. С каждым днем насилия становилось все больше. Мои родители попали под перекрестный огонь перестрелки в кафе. Они праздновали годовщину своей свадьбы. Мой старший брат Финн погиб при взрыве в пабе. Мой младший брат Мак погиб в столкновении с грузовиком, которым управляли два члена ирландской банды, направлявшиеся взорвать банк. А моя сестра, Сесилия, была в ночном клубе, который подожгла банда, которая хотела запугать его владельца, чтобы он заплатил за защиту. Это не сработало, потому что он умер от едких паров дыма вместе с двадцатью тремя другими людьми, включая мою сестру. Двери были забаррикадированы. Сотрудники экстренных служб прибыли туда недостаточно быстро, чтобы всех вывести.
Я прижимаюсь щекой к груди Деклана, закрываю глаза и прижимаюсь к нему еще теснее. Я ничего не могу сказать, чтобы как-то поддержать его, поэтому даже не пытаюсь.
— У меня не осталось ничего и никого, включая мою веру, поэтому я вступил в Военно-воздушные силы. Оттуда я был завербован в Управление военной разведки, ирландскую версию ЦРУ. И я научился убивать людей. То были плохие люди. Угрозы национальной безопасности и тому подобное. Я делал это так хорошо, что меня постоянно повышали в должности. Затем со мной связался священник
