Она засмеялась, щекоча своим дыханием его шею.
– Какой вы сговорчивый. Я думаю, мне понравится быть замужем.
Хавьер вздохнул и привлек Луизу к себе. Она уткнулась головой в плечо, касаясь его шеи губами. Теплая, уютная, доступная.
– Я не могу обещать, что буду сговорчивым. – Хавьер улыбался, и в его глазах плясали озорные искорки. – Но я обещаю, что сделаю все, чтобы замужем вам понравилось.
– Принимается, – сказала мисс Оливер. – И я со своей стороны обещаю вам то же.
И, не сговариваясь, они повалили друг друга на кушетку.
Глава двадцать девятая,
содержащая окончательное отречение от лорда Хавьера
Она не хотела этого, правда не хотела. Но ее мозг заработал вновь, едва лопатки коснулись золотистой бархатной обивки.
– Нам дали всего час. Сколько времени у нас осталось?
– Вполне достаточно. Уиллинг еще не ударил в гонг.
Да уж. Словно по первому звуку гонга они должны были броситься в гостиную, растрепанные, раскрасневшиеся. Чтобы их появление гости встретили аплодисментами.
Представив эту картину Луиза, как ни странно, не испытала смущения или страха. Напротив, ей стало весело. Как было бы здорово сбросить маски и сказать всему миру: «Да, мы хотим друг друга. Нет, мы не те, кем вы нас считаете».
Хавьер зарылся лицом в ее волосы, вдыхая их аромат.
– Мне нравятся эти блестки. Очень красиво. Можно мне их рассмотреть получше?
– Я уже не смогу вернуть прическе первозданный вид, – тихо пожаловалась Луиза.
Хавьер сосредоточенно разрушал ее прическу, пропуская сквозь пальцы украшенные бусинами пряди.
– Я так давно мечтал распустить ваши волосы, – пробормотал он. – Узнать, какие они на ощупь.
– Обычные. Как все волосы. Как ваши.
– Нет, уж точно не как мои, уверяю вас.
Ох уж эти его длинные, пальцы. Они были одновременно везде – касались ее волос, шеи, груди.
– Ваши волосы – обещание, – сказал Хавьер.
– Что за обещание?
Нет, чтобы пропустить вопрос мимо ушей. Кто ее тянет за язык? Да и какое ей дело до того, что он имел в виду, когда ею владеет одно желание – желание ласки, желание прикосновений этих волшебных рук.
Должно быть, голос Луизы предательски дрогнул, потому что граф улыбнулся.
– Ну что же, раз я вытащил шпильки из вашей прически, – сказал он, и волна шелковистых волос упала на плечи, приятно щекоча шею и лицо, – может, вы позволите мне еще что-нибудь снять?
– Давно пора. – Луиза думала недолго. – Вы могли бы начать со своего сюртука.
Хавьер на мгновение замер, а потом рассмеялся.
Рассмеялся настоящим смехом. Жаль, что ей так редко удавалось услышать, как он вот так смеется. Впрочем, изменения только начались.
– Если вы помните, я не обещал вам быть сговорчивым. Но тут я повинуюсь вашей воле.
Граф встал и начал стаскивать сюртук, что было сделать непросто, если принять во внимание фасон и искусство портного. Сюртук сидел на нем как влитой. Пришлось довольно много двигать плечами. Но смотреть на то, как он это делает, было приятно.
Хавьер бросил сюртук на ближайший стул.
– Итак, что будет следующим?
Луиза судорожно сглотнула.
– Ваши сапоги.
– Неплохая попытка меня отвлечь, но, миледи, сейчас ваша очередь.
– Глупости! Вы уже сняли с меня туфли. И бусины. И шпильки.
– Вы правы. Похоже, у нас пат.
– Тогда я предлагаю компромисс. – Пальчики на ее ногах поджались от предвкушения. – Я сама могла бы с вас что-нибудь снять. И тогда вам не пришлось бы уж так сильно поступиться гордостью.
Хавьер тихо вздохнул.
– Я уже ею поступился.
Он снова сел на кушетку и обнял Луизу за талию. Луиза замерла – столько истиной близости, настоящей, душевной, было в этом жесте. Граф поднял руку и посмотрел на свою ладонь так, словно не знал, куда ее деть.
– Вы могли бы меня потрогать, – охотно предложила Луиза.
– Все это, конечно, здорово, но, знаете ли, для такого рода игр существуют кровати. И, если нам так или иначе предстоит пожениться, то мы могли бы дождаться брачной ночи.
Он предлагал поставить на этом точку. Луизе – заколоть волосы, уж как получится, ему – натянуть сюртук. Мисс Оливер в сопровождении хозяина дома вышла бы отсюда, пусть слегка потрепанная, зато сохранив в неприкосновенности свою респектабельность. И с его кольцом на пальце.
Принимать окончательное решение Хавьер доверил ей, и потому Луиза не торопилась с вердиктом. За все время их знакомства она так и не позволила пасть стенам, призванным защитить ее сердце. Всякий раз, когда между ними возникала опасная близость, она поднимала тему его репутации или женщин, с которыми у него была связь.
Но граф доверился ей задолго до того, как она сделала ему этот подарок. Теперь, когда Луиза знала о том страхе, с которым Хавьер жил всю жизнь – страхе быть отвергнутым всеми, если он не будет притворяться другим, он стал сродни ей самой. Он стал частью ее. Она знала его, знала очень хорошо. Знала, что маски, как бы прочно ни прилипали они к фасаду, никогда не прорастали корнями в его сердце.
Свое сердце она уже ему отдала. Так какой смысл его беречь?
– Все, что вы сказали, в точности соответствует действительности, – заявила Луиза. – Но это не значит, что вы правы.
Граф искоса взглянул на нее. Рука, лежащая на ее талии, дернулась.
– Я доверяю вам, – продолжила она. – Целиком. Безраздельно. И если на этот раз вы захотите сделать нечто непоправимое… я не против.
– Вы не против? То есть вы готовы это стерпеть? Перенести?
Зачем он все усложняет? Или это своего рода тест? Он хочет удостовериться в том, что она понимает, что делает?
– Я этого хочу, – сказала Луиза. – Если вы переживаете из-за меня, то не надо этого делать. Если вы думаете, что мне нужна кровать, то это не так. Право, чем кушетка хуже кровати? И чем библиотека хуже спальни? По-моему, эта кушетка и эта комната лучше подходят для того, о чем мы оба думаем.
– Действительно, вы всегда считали, что библиотека имеет потенциал. – Хавьер покачал головой. – Только мне не приходило в голову, какой именно потенциал вы имели в виду.
Луиза накрыла руку графа, судорожно сжимающую ее талию, своей ладонью.
– Алекс, не помню, говорила ли я вам, что люблю вас.
– Я об этом догадался. Сказалась кое-какая практика в расшифровке кодов.
Граф глубоко вздохнул, прилег рядом с ней, приподнялся на локте и подпер ладонью голову. Луиза пожирала его глазами.
– Вы умеете убеждать.
– Я думаю, вы сами хотели, чтобы я вас убедила.
Она погладила графа по груди, прикрытой атласным жилетом, и начала расстегивать пуговицы.
Он улыбался, глядя на нее снизу вверх, и трогательно щурился, пытаясь сфокусировать взгляд. Такой гордый, такой беззащитный, такой… изумительный.
