Ник покачал головой:
– Но бедный мальчик так недолго прожил на свете. Умереть в двенадцать лет! Представляю, какая это была трагедия.
– Да. Бедный Кейт. – Энтони замолчал. – Это было ужасное время. Все осуждали Эвана и Диану за то, что они сразу сломались, не вынесли этой беды и развелись. Но я никогда не осуждал их. У меня у самого есть дети, и я не представляю, что было бы, если б я потерял кого-то из них. Не всякий способен вынести такое горе. Эвану с Дианой это оказалось не по силам. Они и разъехались в разные стороны.
– И бросили все, переложив заботу о компании на плечи Сьерры, – закончил Ник.
Энтони кивнул:
– Ей пришлось нелегко, но она не сдавалась и справилась со всеми проблемами. На заводе не найдется ни единой души, которая бы не ценила Сьерру. Мы все понимаем, что ей пришлось пережить. Я могу не соглашаться с ней насчет новых сортов, но мне кажется, я догадываюсь, почему она боится нарушить хоть одну заповедь в семейных традициях.
– Интересно узнать твое мнение, – сдержанно проговорил Ник.
На самом деле он был готов слушать о ней сколько угодно, о чем бы ни шла речь. О том, какой пастой она чистит зубы, какое мыло ей больше нравится – жидкое или твердое? Любой пустяк был ему интересен и казался важным. Прежде его никогда не занимали такие мелочи. Интересен? Как бы не так. Ему все представляется необыкновенно значительным. А что придет на смену потом? Обожание? Поклонение? Обожествление?
Такое прежде случалось только по отношению к компьютерам: сначала он бросал только оценивающий взгляд, который вроде бы еще ничего не значил, потом начинал рассматривать все пристальнее и внимательнее, а потом не замечал, как оказывался у экрана и сидел, словно его приковали к нему. Неужели его логически отточенный, математически независимый ум дал промашку?
– Что случилось? – Энтони внимательно смотрел на него. – Дать воды? Может, вина или чего-то еще?
– Лучшее лекарство от всего – хорошая встряска, – пробормотал Ник. – Ерунда. Продолжим наш разговор, Энтони. Почему Сьерре кажется, что, если компания возьмется выращивать новые сорта винограда, наступит конец света?
– У всех Эверли есть… как бы это помягче сказать, свой конек, что ли. Изабелла, например, всегда, сколько я ее помню, верила в потусторонний мир, во всякие сверхъестественные знамения. Ну а у Сьерры свой пунктик. После того как погиб Кейт, ее родители развелись и возникло ощущение, что преемственность нарушилась, Сьерра сочла, что обязана сохранить все в неизменном виде. И всякое отступление от того, что было принято прадедом и дедом, она считает своего рода предательством.
– Я так и думал, – кивнул Ник. – Ей кажется, что если она будет иметь дело только с тем, что уже проверено и испытано, то удержит компанию на должном уровне.
– Вот именно. Но это не значит, что она зациклилась на этом деле. В нашем штате есть и виноделы, которые считают, что выращивать европейские и калифорнийские сорта – полная глупость. Некоторые из них были уверены, что даже гибриды не приживутся здесь. Но, слава богу, еще старик Эверли начал сажать гибриды на своих плантациях.
Энтони посмотрел на часы. Ему пора было заняться опрыскиванием, но он не мог не высказать того, что у него накопилось:
– Сьерра производит впечатление сильной и уверенной женщины, будто ей несвойственны слабости. Но я знаю, что ей станет гораздо легче, когда она почувствует рядом с собой чью-то сильную руку, на которую сможет опереться. Не стоит забывать об этом. Хорошо, что это будете вы.
И пока Ник катался по озеру, чтобы как-то убить время до приезда служащих бюро, которые будут устанавливать сигнализацию в доме Эверли, он все время мысленно повторял слова Энтони. «Не стоит забывать об этом».
Он знал, что нужен Сьерре, хотя, быть может, сама она пока еще не успела осознать этого. А если и осознала, то будет сначала всячески сопротивляться, потому что успела привыкнуть к своей независимости и не верит, что кто-то может взять на свои плечи груз этих бесконечных забот, а потом не сбросит его, решив, что он слишком велик.
Главное, что Нику удалось понять, что на самом деле пугает и тревожит ее. Люди, которые, как она, однажды утратили любовь кого-то из близких, пережили их жестокость, теряют доверие к окружающим. Но он сам, как и Сьерра, пережил потерю. Он знает, что в любой момент можно лишиться близкого человека. Что привычный и прочный мир вдруг, в один момент способен рухнуть, и жизнь покажется пустой и бессмысленной.
Но они оба сумели выстоять. Сумели добиться успеха и создать новую крепкую семью. Уже в новом составе. И оба боялись влюбиться, чтобы не рисковать тем, что уже есть. Что неудивительно! Влюбленность лишает человека привычных представлений. Теряется контроль над собой, влюбленный человек отдает другому свое время, мысли, энергию. Но программа другого может не совпадать с твоей собственной, как у компьютеров.
Ник громко вздохнул, словно увидел надпись горящими неоновыми буквами: «Ник влюбился в Сьерру!» Но ему еще предстояла нелегкая задача: убедить ее в том, что она тоже любит его, учитывая, как все сложилось на данный момент. Как только она узнает, что он покусился на нечто неприкосновенное, что она считала святыней, – станет рассматривать любовь как главное препятствие. Попытается встать на защиту своего детища.
Обычно Ник наслаждался одиночеством, но в этот день у него было такое чувство, словно у заключенного в камере. Он причалил к берегу и отправился в дом к Ади. Даже если они с Ванессой забаррикадировались в спальне, он сможет побыть в обществе собак и кошек.
Да, рассудочный человек, закоренелый холостяк, Ник, кажется, переродился. Если все это называется любовью – неудивительно, что про нее написано столько книг, столько стихов и песен, думал он, поднимаясь в квартиру друга.
К своему удивлению, он застал Ади и Ванессу полностью одетыми. Они, прижавшись к другу, сидели на диване и о чем-то разговаривали. И все животные тоже собрались в этой комнате. Собаки – чуть поближе. Кошки предпочитали сохранять дистанцию.
– Ник, привет! Ну как дела? – Ади встретил его появление с большим воодушевлением, чем, как казалось Нику, он того заслуживал.
– Простите, что нарушил ваше уединение, но… что поделаешь. Вот он я, перед вами, – развел руками Ник.
– И чем-то огорчен, – тотчас заметила Ванесса.
– Садись, выпей пива, – предложил Ади, помогая Ванессе подняться с его колен. Она пересела на другое место, застенчиво поправив короткое черное платье, пытаясь натянуть его на коленки. Глаза ее лучились особым мягким светом, а лицо хранило расслабленную удовлетворенность.
