– Я не хотел тебя обидеть, – начал извиняться историк, – прости, если так получилось.
– Все нормально, – повысила голос девушка, – тебе же намного легче, когда тебе врут, вот и я вру, и теперь ты с чистой совестью можешь уходить. Считай, твоя ангельская миссия на сегодня выполнена.
Максим с горечью взглянул на Таю, но увидев непоколебимость в ее глазах, нехотя поднялся и спустился с крыши. У ступенек его встретила немного успокоившаяся Дана.
– Поговорил? – сразу же спросила девушка.
– Да, она в порядке.
–Она так сказала?
– Да, она слушала музыку и пересматривала фотографии. Ей нужно побыть наедине со своими мыслями.
– Ты идиот? Ей категорически запрещено оставаться наедине со своими мыслями, и она никак не может быть в порядке! Друг, блин, иди лучше ди-джею своему скажи, что пора включать медленный танец.
Дана отпихнула Максима и поднялась по ступенькам. Тая продолжала сидеть на том же месте, только уже не пересматривала фотографии, а любовалась видом, открывающимся перед ней. Студия располагалась почти загородом, если повернуться на север, можно было увидеть часть города: здания, магазины, дома, а если посмотреть на юг – зеленые деревья и бесконечную дорогу. Именно на юг смотрела Тая и представляла, как уезжает куда-то далеко-далеко и оставляет позади прошлую жизнь.
– Ты как? – Дана села на то же место, где несколько секунд назад сидел Максим.
– В порядке, – так же сухо, как и историку, ответила Тая.
– Совсем не в порядке.
– Что тогда спрашиваешь, если знаешь?
– Хочу, чтобы ты мне честно призналась.
– Признаюсь, мне хреново, – Тая продолжала любоваться открывающимся видом.
– Слушала музыку? Мне Максим сказал.
– Максим придурок, – уверенно заявила Тая.
– Я всегда это знала, – улыбнулась Дана, – какую песню слушала?
– Все подряд. Последняя «Знаешь ли ты» играла.
Дана прокашлялась, Тая подозрительно на нее посмотрела. Художница приняла серьезный вид и начала петь.
– Знаешь ли ты вдоль ночных дорог, шла босиком, не жалея ног, – Дана взяла Таю за руки, – сердце его теперь в твоих руках, не потеряй его и не сломай.
Окончание припева девочки спели вместе и расхохотались. Тая снова устремила взгляд вдаль, но уже с улыбкой на лице. Дана тоже любовалась видом.
– Почему ты у меня такая дурочка? – последнее слово художница произнесла с огромной любовью.
– Какая родилась, – усмехнулась Тая, – на самом деле, я не знаю. Мне хочется доказать всем, прежде всего себе, что я ответственная и взрослая, но доказываю это как-то тупо. И вообще изменится очень сложно. Мне казалось, покрашу волосы и стану другой, но нет, это все еще я. Нужно совершать взрослые поступки, а не глупые.
– Сейчас ты говоришь, как взрослая, – похвалила подругу Дана.
– Перестань, – отмахнулась Тая, – снова просто рассуждаю, но ничего не сделаю.
– Сделаешь, если захочешь. И для начала я предлагаю тебе определиться, чего ты хочешь.
– Я не знаю, чего хочу, – честно призналась Тая.
– Когда задувала свечи, снова загадала встретить свою любовь?
– Да, у меня уже привычка загадывать одно и то же.
– Придумала бы что-нибудь другое. Ты обаятельная, смешная и красивая девушка. У тебя парней будет целый отряд, уж в одном из солдат ты увидишь свою любовь. А пока нужно разобраться с Сережей.
– Я боюсь ему звонить. Ты бы видела его глаза. Я думала, с землей сравняюсь от стыда.
– А что ты хотела? Ему больно. Но теперь, когда захочешь совершить какую-нибудь глупость, вспоминай эти глаза, и желание отпадет. Сереже нужно время, чтобы…
– Простить меня? Или понять? Я бы себе прямо там врезала.
– Сережа – хороший парень.
– Очень хороший, – согласилась Тая, – Дан, спасибо за праздник.
– Он не удался.
– Удался, ты круто все устроила. Мне безумно понравилось.
– Мы сделали это с Максимом, – нехотя призналась Дана.
– Ничего себе, но Максим все равно придурок, – Тая скривилась, – может, теперь чуть-чуть меньше, чем придурок.
– Да, – засмеялась Дана, – с днем рождения, любимая.
– Спасибо.
Девчонки обнялись, и Тая почувствовала себя намного лучше.. Юной поэтессе была необходима поддержка, и Дана смогла ее дать. Девочки еще долго сидели на крыше, обсуждали гостей, пели песни, смеялись. Лучшая подруга всегда сможет найти способ развеселить, какими бы серьезными не казались проблемы.
Глава 33. Вандетта
Уже около часа Тая сидела за письменным столом, сосредоточенно черкая простым карандашиком на листке бумаги. Дана несколько раз пыталась заговорить с подругой, но та отмахивалась и просила не мешать. Художнице надоело сидеть, как мышка, а уходить из комнаты не хотелось, потому что ее забавляло наблюдать, как Тая старательно что-то пишет. Иногда она громко фыркала и рьяно все перечеркивала. Дана на цыпочках подобралась к столу и заглянула подруге через плечо, чтобы посмотреть, чем та занимается.
– Не мешай, – попросила будущая журналистка и засунула кончик карандаша в рот, задумавшись.
– Скажи хотя бы, что делаешь? – обиженная Дана плюхнулась на кровать.
– Пишу Сереже стихотворение, – Тая снова принялась черкать по листку.
– Ого! – воскликнула Дана, – Сережа вдохновил тебя на стихотворение? Это что-то значит.
– Это значит, что я хочу перед ним извиниться. На звонки он не отвечает, и я решила попросить прощения в такой форме.
– Точно, прокатит, – утвердительно кивнула Дана, – Сережа тонкая натура. Ему понравится такое извинение.
– Я тоже на это надеюсь, потому что, правда, хочу с ним помириться, – Тая виновато опустила глаза, вспомнив, что послужило причиной для ссоры.
Когда стихотворение было закончено, Тая на скорую руку оделась, забрала волосы назад, закрепив их повязкой, обула ноги в высокие кроссовки и направила в студию. Шагая, девушка много раз повторяла написанные строки, чтобы не опозориться и прочитать слова с выражением и чувством. Хоть на написание извинения и ушел всего час, оно успело пропитаться искренним раскаянием.
Перед тем, как войти в студию, Тая еще раз, уже вслух, повторила стихотворение и позвонила. Дверь открыл Джон, он дружелюбно поприветствовал девушку и впустил внутрь. Видимо, друг ему ничего не рассказал.
Тая в первый раз чувствовала себя некомфортно в студии. Обычно это место дарило только приятные ощущения. Джон проводил девушку до комнаты, где сидел Сережа, и незаметно удалился, чтобы оставить ребят наедине. Тая осторожно зашла, чтобы не торчать на пороге, и еще несколько секунд просто стояла, набираясь смелости заговорить с музыкантом.
– Привет, – Тае пришлось громко закричать, чтобы Сережа ее услышал: он играл на гитаре.
Музыкант откликнулся на зов, но увидев девушку, продолжил играть еще громче.
– Послушай меня, пожалуйста! – в самое ухо Сереже закричала Тая.
– Я не хочу тебя слушать, – отпрянул парень, потирая ухо, но отложил гитару в сторону.
– Это не займет много времени, – сообщила Тая и стала смотреть Сереже прямо в глаза, ожидая ответа.
– Хорошо, – согласился юноша.
Музыкант опрокинулся на спинку кресла и устремил внимательный, полный любопытства взгляд на Таю. Девушка слегка улыбнулась, уже заранее зная, что если Сережа согласился ее выслушать, значит, он ее простил. Будущая журналистка коротко прокашлялась и начала чтение стихотворения:
Знаю, злишься на меня
И признаю, что виновата,
Но не забуду никогда
Слова, похожие на бархат,
Которые ты говоришь
Мне ежедневно, ежечасно,
Еще не раз и повторишь:
«Остановись, это опасно!»
Порой не слушаю тебя,
Нет, вру, не слушаю я часто,
Ругаюсь и кричу, грубя,
Но слишком уж упрямство властно.
На самом деле я кричу
От злости, злости на себя,
Обижусь, что-то бормочу,
