- поздравляю тебя ещё раз!
- Спасибо, - улыбнулась я.
Больно было смотреть на него такого. Непривычно. Словно передо мной абсолютно другой человек – истощенный, потерянный.
- Как ты?
- Да как? Ничего, работаю, сама знаешь сколько здесь дел.
- Знаю, - ответила я, прекрасно понимая, что «дела», которые ведёт папа, уж точно не могут быть кристально чистыми.
- Ты сама как? Садись. Чаю хочешь? – мягко подтолкнув меня к стулу, засуетился папа.
- Давай.
- Он вкусный, зелёный, как ты любишь. Кофе не предлагаю, тебе нельзя, наверное.
- Можно, если без кофеина.
- Без кофеина у меня нет. Как ты? Амир?
- Нормально. Амир открыл ещё один бар, в столице. Доверил его управляющему. Я вот расту…
- Вижу, тебе идёт.
- Спасибо.
Пока папа заваривал чай, я осмотрелась. Большой, светлый кабинет с огромным дубовым столом подчеркивал нынешний статус отца. Он наконец, добился того, чего так хотел. К чему стремился буквально всю свою жизнь.
Просканировав картины на стенах, кожаный диван и большой аквариум рядом с окном, мой взгляд наткнулся на фотографию в рамке, стоящую на кофейном столике.
На ней папа, мама, и я. Широко улыбаемся в объектив. Я помню этот день. Это был день моего рождения, восемнадцатилетие. Тогда я еще не знала, как круто всё изменится для меня уже через каких-то несколько месяцев.
- Держи, дочь. Есть вафли, хочешь?
- Нет, спасибо. Пища надолго не задерживается в моём организме, поэтому лучше просто чай.
- Вся в мать. У неё тоже токсикоз был страшный, помню. Только и успевала в туалет бегать, - папа улыбнулся, а потом кончики его губ грустно опустились, - как Ира? На мои звонки не отвечает.
- Не верю, что ты не знаешь, пап, - я укоризненно покачала головой.
- Знать-то знаю, но то сухие факты.
Он вздохнул, и оперся бедром на стол рядом со мной.
- Нормально мама. Помогает мне с приютом, и уже покупает бодики и человечки, хотя еще очень рано, но, сам понимаешь, её не остановить.
- В этом вся Ира, суетится ради семьи. Дом без неё пустой. И без тебя, - произнес папа, на несколько долгих мгновений уходя в себя.
Потом мы немного поговорили, о свадьбе, Амире. Отец интересовался буквально всем. Как я себя чувствую, что говорят врачи, как Амир относится ко мне. Я уверена, папа пристально следит за нашими жизнями, но следить и быть их участником разные вещи.
По тому, как гас его взгляд всякий раз, когда я вспоминала маму или рассказывала о наших с Амиром планах на будущее, я понимала, что папа тоскует.
Всю жизнь он гнался за какой-то иллюзорной целью, соревновался со своим же прошлым, а теперь вдруг в одно мгновение все точки расставились и больше не за чем гнаться. Не с чем соревноваться. А тех, кто всю жизнь были рядом – с некоторых пор нет.
Мне даже жаль его стало в какой-то момент. Ведь несмотря ни на что, он мой папа. Мне кажется, уроки для себя он вынес. И даже если и все еще ведет нечистые дела, но о том, что совершил несколько месяцев назад глубоко сожалеет.
Это видно по печальным глазам, морщинам, пролегшим на лбу, почти полностью седым волосам. По тому, с каким явным нежеланием он провожал меня до двери.
- Ты прости меня дочь, - сказал, сжав мою ладонь, когда я уже открыла дверь из кабинета. – Лучше бы я работал обычным районным прокурором, но никогда не испытывал этого удушающего чувства одиночества.
Его откровение вызвало укол в груди, и я таки сжала его пальцы.
- Я давно простила, пап. Мне просто жаль, что нам всем пришлось пройти через ЭТО, чтобы ты наконец понял, что тебе по-настоящему дорого, - я развернулась, но на выходе, обернулась снова, - поезжай к маме. Твои сухие факты не передадут того, насколько ей на самом деле тяжело.
Потянулась, поцеловав его в щеку, и ушла.
А выйдя на улицу, натолкнулась на Амира.
- Ты же говорил в машине подождешь? – удивилась, когда он положил руку мне на талию и притянул к себе.
- Не дождался. Как отец?
- Выглядит не очень. И хоть храбрится, но знаешь – кажется он понял, что счастье было не в назначении, - я положила руку Амиру на грудь и задумчиво покрутила пуговку, - как думаешь, ты смог бы изредка терпеть его присутствие?
- Если тебе это нужно, - сощурившись, муж внимательно посмотрел мне в глаза.
- Спасибо. Не думаю, что смогу как и раньше с ним общаться. Но только что я увидела совершенно другого человека. И я думаю, что мы ему нужны.
- Мы?
- Да. Все мы.
Подумав пару секунд, Амир понимающе кивнул.
Скорее всего, общения у них не выйдет. И пока я понятия не имею, как сложится все дальше. Но я бы хотела, чтобы у моего ребенка был дедушка. Папа действительно умеет любить. И думаю, что теперь его любовь будет проявляться совершенно иначе.
- Поехали? – спросил Амир, кивком головы указывая мне на припаркованный автомобиль.
- Да, пойдем. Как думаешь, кто будет? Мальчик или девочка? – с затаенным предвкушением взглянула на него я.
Через полчаса у нас назначено узи, на котором, я надеюсь, мы узнаем пол нашего малыша. В предыдущие разы ребёнок все время лежал спинкой и рассмотреть было невозможно.
Всё внутри меня пылало в ожидании этой новости. Хотя это удивительно, ведь кто бы там не был, я буду любить их одинаково. Что девчушку, что мальчишку.
- Сын, - уверенно сказал Амир, открывая передо мной дверь Рендж Ровера.
- Почему так уверен? Может там маленькая дочка?
- Нет. Там пацан, - дождавшись, пока я сяду, он положил ладонь мне на живот и провел по нему большим пальцем, - точно пацан.
Поцеловав меня в губы, захлопнул дверь, чтобы обойти машину. А я с улыбкой прикусила губу, и также, как только что Амир, накрыла свой живот ладонью.
- Ну, и кто же ты у нас, а?
