в какие ворота не лезет. На слове «обидно» слезы продолжают неконтролируемо литься по щекам.
Я даже не сразу понимаю, что Слава достает из-под подушки источник моих слез.
– Какой именно герой так довел героиню? Логарифм? Косинус? Дроби?
– Все. Это для подготовки к экзамену. В этом году зачем-то ввели в театральный ЕГЭ по математике.
– Хорош заливать уже, – ухмыляется Слава, вытирая тыльной стороной ладони мои слезы. – Я знаю, что ты готовишься не в театральный. Никогда не думал, что это скажу, но психолог явно лучше, чем актриса. Хотя и то, и то редкостная херня.
– Знаешь?
– Знаю.
– Откуда?
– Видел учебники и много чего другого. Реветь из-за такой херни, это ненормально, Наташ. Вспомни, что такое ЕГЭ.
– В смысле что?
– Ну что это?
– Хуйня это, если кратко, – слова сами вылетают из моего рта, аналогично слезам. Бесконтрольно…
– Согласен, – не скрывая улыбки, выдает Слава. – А если ответ даст матерная девственница, то ЕГЭ это что?
– Тесты.
– Вот. Ну так поставь ответы наугад, надейся на свою удачу.
– Если бы. Русский и биология идут с вариантами ответов, да и там я хорошо все знаю, а по математике оказывается нет вариантов.
– Херово. Ну если ты сдашь на высокий балл русский и биологию, на математику тебе надо набрать просто минимальный балл. Так?
– Допустим.
– Ну так и сдай на минималку. Тут половина заданий элементарные. Давай помогу разобраться.
– Мне только чудо поможет.
– Не драматизируй.
– Я с горем пополам вспомнила, как делить столбиком. А ты вспомнишь?
– Я не забывал, – уверенно произносит Слава, поудобнее устраиваясь на кровати.
– А что у тебя было по математике?
– Тройбан.
– А по русскому?
– Тройбан.
– А биология?
– Тройбан.
– У тебя другие оценки были?
– Да. Пятерка по физкультуре и астрономии. А, по черчению еще была пятерка.
– Астрономия? Что это такое вообще?
– В твое время, наверное, ее уже отменили. Заканчивай лить слезы и хоть немного соберись. Посмотри на все задания и сразу выпиши номера заданий, которые ты можешь решить. Не трать время на то, что ты точно не сможешь решить, даже если будет вагон времени.
– Логарифмы, косинусы, тангенсы, хуянгенсы.
– Понял. Я тоже их не знаю. Вот давай делать остальное.
– Я напоминаю, что у тебя трояк.
– Я напоминаю, что у меня сплошные тройки, но я хорошо считаю и неприлично обеспечен. Скумекала?
– Ага.
– Давай с элементарного.
– А давай ты не будешь называть это элементарным, тем самым принижая мой ум. И вообще, разве ты не должен был сказать, «Наталья, не переживай. Я оплачу тебе обучение. Не заморачивай себе голову этой ненужной ерундой».
– Наталья, не выебывайся и высморкай сопли. Ты все равно не возьмешь деньги на обучение. Так что заканчивай ненужный треп и решаем первую задачу, она реально элементарная. Одна поездка в маршрутном такси стоит двадцать рублей. Какое наибольшее число поездок можно будет совершить на полторы тысячи рублей после повышения цены проезда на двадцать процентов? Решай.
– Я не знаю ответ на эту фигню.
– Если проезд стоил двадцать рублей и подорожал на двадцать процентов, то сколько сейчас он стоит?
– Так… сто процентов это двадцать рублей, пятьдесят процентов это десять рублей. Двадцать пять процентов это пять рублей. А двадцать процентов это… это не знаю.
– Ты не знаешь, как вычислить процент от числа? – молчу, не зная, что сказать. Пожалуй, лучше просто снова заплакать. – Не, не надо реветь. Это легко. Надо просто число умножить на процент и разделить на сто, – с совершенно серьезным и сосредоточенным лицом Слава берет мой блокнот и записывает эту формулу. – Итого, насколько подорожал проезд?
– На четыре рубля. Значит двадцать четыре.
– Умница. У тебя есть полторы тысячи. Поездка стоит двадцать четыре. Дальше ты что будешь делать, чтобы понять сколько поездок ты можешь совершить на эти деньги?
– Дальше я сяду к тебе в машину или к себе, а не в маршрутку и потрачу полторы тысячи на чебуреки, шаверму и скумбрию. Ну и томатного сока куплю.
– Супер. А с задачей что?
– С задачей лажа. Маршрутка стоит тридцать один рубль, а они про двадцать. Это уже вранье. Блин, ну я не знаю, что делать, – произношу я, еле сдерживая слезы.
– Надо разделить полторы тысячи на двадцать четыре, – молчу, не зная, что сказать. Если призадуматься, это ведь логично. Почему я туплю на ровном месте?
– Ты считаешь меня тупой?
– Нет, – спокойно реагирует Слава, пододвигая мне лист с заданием.
– А можно мы просто займемся сексом и фиг с этой математикой?
– Нет. Решай следующую задачу, – все так же спокойно продолжает он, едва заметно улыбаясь.
Математику я по-прежнему ненавижу, но четыре часа в компании Славы пролетают незаметно и, надо сказать, с большими успехами для меня. Не так я себе представляла наши вечера, но в этом определенно что-то есть. Если бы у меня в школе был такой препод по математике, я бы точно сейчас влет решила тесты.
– Каждый вечер по полтора-два часа в течение двух недель и, думаю, сдашь экзамен. Ну вот теперь, будущая студентка Наталь Санна, займемся вплотную вашим наказанием за неудовлетворительные знания.
– О, Вячеслав Викторович, это что получается, у нас математика на раздевание?
– И не только, Наталь Санна, – усмехаясь, произносит Слава, стягивая с меня футболку.
А вечер перестает быть скучным. Уворачиваюсь от его рук и перехватываю инициативу, уложив Архангельского на спину. Расстегиваю пуговицы на его рубашке и избавляюсь от последней. В ход идет ремень, а затем и брюки. Не успеваю стянуть со Славы боксеры, как он тянется к прикроватной тумбе. Кидает на кровать презерватив.
– Слушай, меня задолбали гондоны. Ты не хочешь вернуться к таблеткам?
– Ага, в июле вернусь.
Хватаю его за резинку трусов и… стопорюсь. Почему в июле, если я должна была начать их пить снова в следующие месячные после Мальдив? Мальдивы были в мае, сейчас середина июня, а месячные должны были начаться в начале июня. И… где они?
– Ты чего?
– Ничего. Вдруг вспомнила как решаются логарифмы.
– Вовремя. А вид такой, как будто в трусы надундила, – усмехаясь, произносит Слава, ловко перекидывая меня
