Ознакомительная версия.
- Куба - это хорошо. - Крис поддержал меня, когда я покачнулась, картину у меня забрал. - Алекс молодец, он тебя балует.
- Да, себе на беду, - поддакнула Дашка.
Я послала ей язвительную улыбочку. А перед тем, как уйти, воспользовавшись тем, что Крис был занят моим трюмо, следил за тем, чтобы грузчики отнесли его в машину очень осторожно, ни в коем случаем не стукнули по пути, я притянула к себе сестру и спросила:
- Ты серьёзно?
Дашка наморщила нос.
- Тань, но он ведь классный.
- Классный, - согласилась я. - И богатый, и симпатичный, но жуткий ловелас.
Дашка хмыкнула, упёрла руку в бок.
- Ничего, я отлично знаю, как с такими справляться.
- Но он же уедет, - понизив голос, сказала я. - Совсем скоро.
- И что? Я никогда не была во Франции.
- Боже мой, - вырвалось у меня. - Родители с ума сойдут.
- Ничего, у них ты есть. Ты останешься здесь, нарожаешь им внуков. Ты ведь собираешься?
Особой иронии в тоне сестры не было, возможно, только лёгкая насмешка, но смотрела Дашка серьёзно и не вредничала, как обычно.
- Дело сейчас не во мне. Ты собираешься с ним уехать. А он звал?
- Он позовёт, - уверенно сказала она. - У меня всё под контролем.
- Тебе надо влюбиться, - сказала я, и на самом деле почувствовала лёгкое сожаление. А сестре пожелала: - Влюбись в Криса. Он и, правда, хороший. Просто возьми и влюбись.
- Ага, просто возьми и влюбись, - повторила за мной Дашка безрадостно. Но тут же улыбнулась и пихнула меня в бок. - Иди, давай, тебе надо вещи паковать. Тебя Куба ждёт.
Я улыбнулась ей.
- Меня Сашка ждёт. А ещё родители, мы ужинаем у них. Приезжай. С Крисом. Или страшно?
Дашка показала мне язык и захлопнула за мной дверь.
- Поверить не могу, поверить не могу. - Я повторила это раз пятьдесят, но поверить всё равно не могла. - Как у неё получилось, когда?
- Это же Дашка. - Емельянов подтянул ремень на брюках, посмотрел на меня. - Тебе надо расслабиться. Оставь эту проблему сестре.
- Она ничего не сказала родителям. Собирается во Францию, а родителям не сказала. Как я буду смотреть им в глаза?
Мы всё ещё стояли у машины, у ворот родительского дома, и я никак не осмеливалась зайти. Сашка томился, дёргал ногой и смотрел на небо.
- Таня, пойдём, я есть хочу.
- Ты можешь думать о чём-то другом, кроме еды?
- Могу, - согласился он. - О Кубе, о тебе, о твоей груди... Кстати, отличное платье.
Я всё-таки рассмеялась.
- Ты невозможен.
- Да. Когда я голодный, я такой.
Я подошла к нему, осторожно обняла, на поцелуй ответила.
- Ты и сытый такой.
- Да? - Он искренне заинтересовался. - Что ж тебе так не повезло?
- Придётся выяснить, - вздохнула я и тут же улыбнулась. - За что я тебя люблю.
- А за что я тебя люблю?
- Ответ на этот вопрос я знаю.
Сашка меня обнял, ладонь прошлась по моим ягодицам, чуть хлопнула.
- Давай, похвали себя.
Он как раз собирался меня поцеловать, когда с крыльца послышался зычный голос отца.
- Вы там долго стоять будете? Мать уже гуся пересушила.
Мы с Сашкой отскочили друг от друга, я смутилась, он рассмеялся, но направились к дому, взявшись за руки.
- Привет, папа.
- Павел Борисович.
- Ты кольцо принёс?
- Да.
- Тогда входи.
- Кольцо спрячем в гуся? Кому достанется?
- Я смотрю, ты шутник.
- Есть немного, - сознался Сашка.
- Перестаньте оба! - взмолилась я. Вошла в родительский дом, потянула за собой Емельянова, улыбнулась родителям и в этот момент поняла, что счастлива.
Эпилог. Несколько лет спустя.
Он даже не знал, ждал ли этой встречи, боялся ли её, планировал ли. Нет, не планировал. Как-то спонтанно получилось. Столько лет прожить с мыслями о том, что не имеет права вмешиваться, что должен жить своей жизнью, а потом вдруг взять телефон, набрать номер и сказать:
- Здравствуй.
Решился, наверное, именно потому, что действие было спонтанным, не успел как следует обдумать и себя запугать предстоящим. Таня уже не раз заводила осторожный разговор о том, что, возможно, следует предпринять попытку. Не сблизиться, не познакомиться, как бы ему этого не хотелось, а просто дать о себе знать. А там уж будет ясно, что получится. Если, вообще, получится. Ведь не смотря на то, что он сам называет себя "биологическим фактором", это не снимает с него ответственности. И вот он здесь. В кафе на одной из оживлённых московских улочек, за соседними столиками люди, которые обедают, разговаривают, и, конечно, не догадываются, что рядом с ними может решаться чья-то судьба. За такой же тарелкой с салатом, чашкой чая, под негромкий гул чужих голосов. А чело век сидит за столиком, пока ещё в одиночестве, в задумчивости, и ждёт минуты, которая всё решит.
Он выпил две чашки кофе, прежде чем она появилась в кафе. Вошла, и Емельянов сразу её узнал. Совсем не изменилась. Страшно подумать, но прошло десять лет. А Ольга всё такая же, по крайней мере, поворот головы и спокойное выражение на лице очень знакомы. Кажется, она не волновалась, в отличие от него. Потому что, когда её взгляд, наконец, остановился на нём, Ольга осталась внешне спокойна. И к столику подошла не торопливо, только Емельянова разглядывала. А он поднялся ей навстречу. И повторил, как при телефонном разговоре:
- Здравствуй.
Она помедлила, затем кивнула.
- Здравствуй.
Он рискнул улыбнуться.
- Отлично выглядишь. Совсем не изменилась.
- Правда? Или врёшь по привычке?
- Я никогда не вру, я лишь немного приукрашиваю. Но не в этот раз. Оль, ты, правда, отлично выглядишь.
Она отвела глаза, губы облизала. Всё-таки волновалась. После чего кивнула.
- Спасибо.
- Садись. - Он даже стул для неё отодвинул. Сама галантность. Жена бы оценила и посмеялась, но не Ольга. Да и момент не тот. - Что тебе заказать?
- Чай.
Официантка отошла от их стола, и повисла тишина. Емельянов не сразу осознал, что разглядывает Ольгу, даже не замечал, что она старательно отводит глаза. И поэтому, когда она задала вопрос, немного растерялся.
Ознакомительная версия.
