Глава 25
Утро того дня, когда мы ждали гостей, выдалось ясным и каким-то неестественно жарким. Миссис Баттер зловеще качала головой, предрекая грозу и прочие ужасы.
— Недаром люди говорят, жара в мае — не к добру. Вот попомните мои слова!
Я начала серьезно опасаться, что с головой у старушки не все в порядке. Все утро она трудилась как каторжная, вымыла каждый уголок, куда, по ее мнению, могли случайно забрести гости. Впрочем, мне было не до нее — я приготовила два громадных соусника: один с майонезом, другой — с голландским соусом из масла, желтков и лимонного сока. Пока Мин под моим присмотром чистила овощи для бесчисленных салатов, сама я взбила сливки и занялась меренгами. Элли, упросившая нас поручить что-нибудь и ей, тщательно почистила сельдерей и помидоры и порезала их аккуратными ломтиками. Она уже схватилась за огурцы, но Мин решительно отобрала у нее нож, сказав, что займется ими сама, иначе Элли, чего доброго, останется без пальцев. Естественно, закончилось все это именно так, как и должно было — буквально через пару минут Мин полоснула себя ножом по пальцам. Пришлось выбросить то, что она уже успела нарезать, поскольку она умудрилась залить все вокруг кровью. Остальные огурцы Элли докрошила уже без всяких происшествий.
До того времени как должны были начать съезжаться гости, оставался еще час. Выложенный на противни картофель только ждал, чтобы включили печку, а все остальное было уже готово. Вильям и Элли попеременно ходили в столовую полюбоваться накрытым столом, и при этом норовили украдкой что-нибудь стянуть. Мин переоделась во что-то ярко-желтое. Платье было просто очаровательное, жаль только, что мятых складок на нем было куда больше, чем полагалось. Она решительно отказалась позволить мне его погладить. Облачившийся в синюю рубашку и новые вельветовые брюки Роберт выглядел на удивление элегантным. Я сама как раз собиралась переодеться, когда неожиданно появилась моя мать в каком-то платье из белого пике, таком коротком, что оно, на мой взгляд, куда больше подошло бы теннисистке. Волосы ее были гладко причесаны, макияж нанесен умелой рукой — может быть, чересчур щедро, зато теперь по крайней мере не было заметно темных кругов у нее под глазами.
— Ой, неужели я пропустила завтрак?
— Опоздала на три часа, — бросила я. — Так что теперь жди обеда.
Мы вместе с Элли поднялись наверх переодеться к обеду. Она упросила меня никому не рассказывать о ее новом платье, поэтому я повесила его в свой шкаф. Она влезла в колготки, и я натянула платье ей через голову. Простой, но элегантный покрой чрезвычайно шел Элли. Заметив, что у нее на лице еще осталось несколько подсохших пятнышек, я заботливо замазала их корректирующим карандашом. Элли приплясывала на месте от нетерпения. Вырвавшись у меня из рук, она бросилась к висевшему на стене треснутому зеркалу и застыла, словно пригвожденная к месту. Можно было подумать, она увидела себя в первый раз. Мне вдруг вспомнилось, как я сама еще совсем маленькой карабкалась на стул, чтобы полюбоваться собой в зеркале, которое стояло на туалетном столике моей матери и решить наконец, хорошенькая я или нет. Мне кажется, именно тогда я начала думать, что мне там не место. Я впервые почувствовала себя личностью. Я много раз любовалась собой в зеркало, но так и не смогла решить, понравится ли другим то, что я видела в нем, или нет.
Поколебавшись немного, я надела простое темно-красное платье с короткими рукавами и низким вырезом на груди. Потом свернула волосы в тугой узел и, с трудом протиснувшись мимо Элли, подвела губы темной помадой и слегка подкрасила ресницы. Темно-алый цвет губной помады прекрасно гармонировал с моей бледной кожей и темными волосами.
Вниз мы спустились вместе. Роберт, держа в руках бокал с вином, топтался в холле. Моя мать, лихорадочно размахивая руками, что-то ему рассказывала, а он вежливо слушал. Увидев нас, он моментально забыл о ее существовании и уставился на меня с каким-то голодным выражением в глазах.
Моя мать, замолчав на полуслове, сердито обернулась. Взгляд ее перебегал от меня к Роберту и обратно, и по выражению ее лица я быстро догадалась, что случилось именно то, чего я так боялась. Она явно начала догадываться о том, куда ветер дует. Для меня всегда было загадкой, как это у нее получалось. При всей своей очевидной глупости, она имела просто поразительный нюх на такие вещи!
— Ну, что вы думаете о своей очаровательной дочери? — спросила я, выталкивая вперед Элли.
— Поражен! — покачал головой Роберт. — Это что, новое платье? Оно ей очень идет… такое элегантное…
Роберт обошел вокруг Элли, и, глядя на ее лицо, сияющее, счастливое и в то же время трогательно-невинное, я вдруг почувствовала комок в горле. В этот момент я бы отдала все на свете, лишь бы она была моей дочерью. Нашей — моей и Роберта. На пороге появилась миссис Баттер — дивное видение в облаках розового газа. Но лицо у нее было смущенное.
— Кажется, вы попросили меня приглядеть за чем-то, мисс Фэйрфакс, но, будь я проклята, если я помню, за чем именно.
— Картошка в духовке, она еще не готова. — Взяв миссис Баттер под руку, я решительно увлекла ее на кухню. И тут же заметила, что все ее худенькое тело дрожит как от сильного холода. — Ну-ка давайте посмотрим, как она там. Послушайте, миссис Баттер, с вами все в порядке? — Миссис Баттер судорожно закивала в ответ, блестящий бант в ее волосах запрыгал и затрясся. — Ладно, раз уж я все равно здесь, посмотрю сама. Ага, кажется, картошка уже готова. Надо ее вынуть.
Миссис Баттер трясущимися руками принялась ее доставать и, конечно, уронила. Парочка картофелин весело запрыгала по полу. Ерунда, конечно, но она почему-то страшно расстроилась. К тому времени как мне удалось ее успокоить и уговорить выпить по бокалу шампанского, гости уже начали съезжаться.
Было уже достаточно тепло, так что входную дверь решено было оставить открытой. Вдосталь налюбовавшись переплетением веток над головой, приступили к коктейлям. Вскоре вокруг стоял ровный гул голосов. Я не входила — мне куда больше нравилось играть роль наблюдателя, подглядывая за ними из-за двери столовой, куда я забежала проверить, хорошо ли украшены салаты. Мне бросилось в глаза лицо Вивьен. Либо лишай прошел, либо она просто умело накрасилась. Она о чем-то увлеченно беседовала с Мартином Дойсом, местным доктором. Гарольд Лидделл тоже приехал. Он разговаривал с моей матушкой. Я страшно удивилась, не понимая, что у них может быть общего.
— Волшебное преображение Элинор — ваша заслуга? Из уродливой куколки вылупилась восхитительная бабочка! — произнес над моим ухом чей-то голос.
