ним на вечеринке, в чужом доме!
Этот его чертов телефон, который он поставил на комод, чтобы
проиграть музыку, но на самом деле собирался записать, как мы
занимаемся сексом. Наверно, Джаред думал, ему придется меня
уламывать, чтобы согласилась сделать это у Бэкманов, а получилось, что я сама его принудила. То есть, мне так казалось.
Все было ложью. То, как он сблизился со мной на прошлой неделе,
как прикасался, как обнимал. Каждый раз, когда легко целовал меня в
шею или в волосы, думая, что я сплю.
Все. Хренова. Ложь.
Высморкавшись напоследок, снова тронулась с места. В мире был
лишь один человек, рядом с которым я хотела находиться в данный
момент. Единственный человек, который любил меня и не стал бы
смотреть в мою сторону с жалостью или стыдом.
Моя мама.
***
Узких дорог – скорее даже тропинок – кладбища Конкорд Хилл
хватало только на одну линию движения. К счастью, я оказалась тут в
полдень понедельника, так что вокруг было пустынно и тихо. Увидев
мамин памятник издалека, устало вздохнула с облегчением.
Поблизости никого, я побуду одна, по крайней мере, хоть ненадолго, чтобы отвлечься от окружающего мира, от случившегося утром.
Я вылезла из машины, надела флисовую толстовку, защищая себя от
октябрьской прохлады. Хотя ветерок ощущался приятно на лице,
которое до сих пор горело из-за слез. И без зеркала было понятно, что
оно покраснело, а глаза припухли.
Волочась по аккуратно подстриженному газону, я прошла всего
мимо нескольких могил, прежде чем добралась до маминой.
Блестящее черное мраморное надгробие украшали высеченные
вручную розы, обрамлявшие именную табличку. Мы с папой выбрали
его вместе, думая, что три розы будут символизировать нашу семью.
Даже восемь лет назад мне уже нравился черный цвет. Цветы также
напоминали мне о маме. Она любила привносить природу в дом.
Я прочитала надпись.
Лиллиан Джейн Брандт
1 февраля 1972 – 14 апреля 2005
Вчера ушло. Завтра еще не пришло. Мы имеем только сегодня.
Так давайте начнем.
Мать Тереза
Вчера ушло. Любимая цитата мамы. Она бы мне сказала, что ошибок
в течение жизни не избежать. Поэтому мне нужно сделать глубокий
вдох, расправить плечи и двигаться дальше.
Вчера длится вечно. Вспомнилась татуировка Джареда, но я
отбросила мысли о нем, словно горячие угли.
Не хотела думать о нем сейчас. А может, вообще никогда.
Я опустилась на влажную землю, встав на колени, и попыталась
вспомнить о маме все, что могла. Фрагменты того, как мы вместе
проводили время, начали всплывать в памяти, однако за прошедшие
годы они немного поблекли. От нее оставалось все меньше и меньше, и мне вновь захотелось плакать.
Ее волосы. Я сконцентрировалась на образе ее волос. Они были
светло-рыжие, волнистые. Глаза голубые, а на брови маленький шрам, оставшийся после падения на ледовом катке, когда она была
маленькой. Мама любила мороженое с шоколадом и арахисовым
маслом, и играть в теннис. Ее любимый фильм – "Тихий человек". А
еще она пекла самое вкусное печенье с конфетами Поцелуй Херши.
Я сдавленно всхлипнула, вспомнив это печенье. Аромат, стоявший в
нашей кухне во время выпекания сладостей накануне Рождества,
ударил по мне словно кувалдой. Внезапно стало нестерпимо больно. Я
обняла себя, согнулась, припав лбом к земле.
– Мама, – прошептала сквозь сдавленную от грусти гортань. – Я по
тебе скучаю.
Я упала на бок, позволив слезам отчаяния скатываться на траву.
Пролежала так долго, в тишине, пытаясь не думать о том, что со мной
сегодня случилось.
Но это было невозможно. Удар оказался слишком колоссальным.
Я ничего не значила для Джареда. В который раз он вышвырнул
меня, будто мусор, а все что сказал и сделал, чтобы меня завлечь, чтобы заставить его полюбить, было ложью.
Как мне теперь пережить жестокие насмешки изо дня в день? Как
ходить по школьным коридорам или смотреть отцу в глаза, когда все
увидят это видео?
– Видишь, Тэйт?
– Что?
– Воздушный шарик. – Джаред схватил меня за руку и потащил
через кладбище. Я старалась не думать о том, что находилось у
меня под ногами, пока мы шли, но мне все равно виделись
отвратительные зомби, вырывавшиеся из-под земли.
– Джаред, я не хочу сюда, – заныла я.
– Все будет хорошо. Ты в безопасности со мной. – Он улыбнулся, оглядывая равнину с надгробиями.
– Но… – Я посмотрела вокруг, боясь до ужаса.
– Я же держу тебя за руку. Чего еще ты от меня хочешь? Сменить
тебе подгузник? – ответил он язвительно, но я не восприняла это
всерьез.
– Мне не страшно. – Мой тон прозвучал оборонительно. –
Просто… не знаю.
– Посмотри на это место, Тэйт. Тут много зелени, и тихо. –
Джаред оглянулся с задумчивым выражением на лице. Я начала
завидовать, потому что он мог видеть то, чего я не видела.
– Тут есть цветы и статуи ангелов. Глянь на ту табличку. – Он
указал на один из памятников. – Альфред Макинтайр, родился в 1922, умер в 1942. Ему было всего двадцать лет. Помнишь, миссис
Салливан рассказывала, что Вторая мировая война проходила между
1939 и 1945 годами? Может, он погиб на войне. Все эти люди когда-
то жили, Тэйт. У них были семьи, мечты. Они не хотят, чтобы ты их
боялась. Они просто хотят, чтобы их помнили.
Я дрожала, пока Джаред уводил меня все дальше вглубь кладбища.
Мы добрались до сверкающего черного памятника, украшенного
розовым воздушным шариком. Я знала, что папа приходил сюда,
только он всегда оставлял цветы.
Кто же оставил шарик?
