Десять золотых стоил он мне, половину месячного жалования полевого стратега Рато.
Хлынул дождь, серебряными стрелами падая в красно-оранжевое буйство стихии. Над руинами поплыл дым угасающего пламени. На магические щиты от ливня сил не было, насквозь промокшие, мы разделились и разошлись в разные стороны, чтобы охватить поиском как можно больше территории. Кукла, то есть, Ра, вцепился в ногу Гая, забрался по ней на его плечо, и, злобно проклиная меня, ушел вместе с ним в сторону развалин левого крыла. Йер, накинув капюшон плаща на голову, растворился среди обломков правого крыла. Я осталась в центре, завязав бандану под подбородком, под дождем и в свете гаснувшего пламени побежала через черные осколки, оставшиеся от плит крина.
Поиски заняли всю ночь. Когда показались первые лучи солнца, до меня донесся крик Гая:
— Здесь! Сюда! Зен здесь!!!
Я сняла платок с головы, выжала его, глянув на небо. Дождь закончился недавно, лил всю ночь, не переставая, но он полностью погасил пожар. Тучи разошлись меньше часа назад. Взъерошив короткие, светлые волосы на голове, подставила их ветру, и, перепрыгивая через обугленные плиты, побежала на зов.
Гая я застала пыхтящим над большой платформой, бывшей когда-то потолком.
— Зен там застрял, — сообщил он мне. — Говорит, что целый!
— Кто там? — донеслось из-под плиты. — Лин? Ты не ранена?
— Нет! — крикнула я, найдя дыру между завалом. — Ты как?
— Замечательно! Камешек в сторону отодвинуть не могу!
Я вздохнула с облегчением. 'Камешек', как же! Такой 'камешек' за раз расплющит. Если Зен острит, то все нормально.
К нам подбежал Йер, вдвоем с Гаем они смогли отодвинуть упавшую плиту в сторону, и Зен вылез через небольшой образовавшийся проем. Отряхивая свой костюм, он пожаловался:
— У меня больше нет чистой, запасной одежды. Теперь до первого города буду в этих лохмотьях ходить.
Он был совершенно целым и невредимым, видимых ран не было. Гай было шагнул к нему, желая обследовать на наличие увечий, но Зен вытянул перед собой руки:
— Нет необходимости.
— У него раны сами затягиваются, — напомнила кукла, сидящая среди обломков стола.
— А эта здесь откуда? — удивился Зен, ожесточенно счищая грязь с локтей. — Откуда ты знаешь обо мне?
— В мою штанину вцепилась и так выбралась, — сообщила я ему. — Знакомься, Зен. Это Ра, собственной персоной. Она разболтала всем о том, что ты у нас практически бессмертный.
Огневик замер, сжав ткань в руке с вытянувшимся лицом, а мы рассмеялись. У нас такая же была реакция. Йер, широко улыбаясь, заметил:
— Тебе повезло, что упал в дыру. От взрывов уберегся. Ты такой здесь фейерверк устроил, что мне на всю жизнь хватит воспоминаний. Рад, что ты цел.
Зен провел рукой по волосам, пытаясь привести их в порядок, и самодовольно заметил:
— Я — маг огня, огонь мне ничего не сделает.
— Ничуть не изменился, — фыркнула кукла в его сторону. — Лье Арье по-прежнему самолюбив.
— О чем это она… он? — переспросил Зен. — Откуда он знает о моей способности к регенерации?
Мы дружно пожали плечами, затем Йер рассказал, что нас кукла называет именами своих старых знакомых, которые давно уже покинули этот бренный мир. И покрутил так у виска, мол, мозги у парнишки совсем съехали. Я же устало присела на одну из вывороченных из пола плит, предложив:
— Пойдемте куда-нибудь отсюда, а? Этот запах гари душит меня еще со степей. За одним перекусим, отдохнем, да с Ра пообщаемся. У меня к нему есть пара вопросов.
Моя идея понравилась всем. Мы покинули разрушенный замок лье Арье, который похоронил под собой оружие, уничтожившее высокоразвитую расу златокрылых ирий.
Парни решительно сказали, что хотят устроить пир в честь победы над разумом древних на вершине самой высокой горы в мире. На мои робкие возражения о том, что там жутко холодно и дует сильный ветер, а мы промокли под дождем и заболеем, что могут скоро вернуться драконы и сожрать нас, парни громко расхохотались. Пришлось смириться и забираться на гору вслед за ними. Мы поднимались все выше и выше, гора была удобной для подъема, с широкими камнями, удобными уступами. Здесь были кустарники с колючими листьями, пробившиеся через камни, но их было мало. Чем выше мы поднимались, тем больше снега было вокруг нас.
Вершину горы венчали плоские валуны, покрытые шапками снега, и крупные, криво обломанные обледенелые камни. Вид оттуда открывался потрясающим — мир был как на ладони. Яркие лучи восходящего солнца раскрашивали небо на востоке во все оттенки красного, нежно-розовые лучи пробивались через маленькие облака, рассеиваясь прямыми лучами среди глубокой синевы. Под пылающим небом раскинулись до самого горизонта вокруг нас горы. Одни были покрыты темно-зелеными кустарниками, другие — голыми камнями, третьи носили наряд из снега. Высокие, и низкие, с острыми пиками и срезанными вершинами, треугольные, зубчатые, обрывистые — ни одна гора не повторяла формы другой. Были видны темные ущелья, долины с текущими по ним реками. На юге блестел разлетающимися капельками широкий водопад, образованный из нескольких рек, впадающих в одну широкую, опоясывающую обрывистые скалы.
Мы поначалу даже не ощущали сильные порывы ветра, восхищенные дикой природой горного края. Когда у меня в желудке заурчало, я пришла в себя, и поняла, что тело сотрясает дрожь от холода. Спустившись с камня, что венчал вершину, я протопала к рюкзаку, вспоминая, что там осталось от еды. В последние дни, когда мы неслись через степь Лив верхом на искандарах, ребята не охотились и наши рюкзаки значительно похудели. Нащупав там сухарь, я вытащила его, вонзив в него зубы. Война войной, а кушать хочется всегда. Ребята, услышав мой хруст сухарем, очнулись от созерцания мира под нами, присоединились ко мне.
Мы устроились на выступах, свесив ноги над гигантской пропастью, и жевали то, что еще оставалось в наших походных мешках. Кукла, сидящая на самом верхнем камне, слишком маленьком, чтобы вместить наши тела, вертела головой, разглядывая не волшебный вид, а нас. Мы ее ни о чем не спрашивали, и она первой не выдержала:
— Чего вы жрете? Вам что, все равно, что вы погубили все человечество?
Мы дружно поперхнулись едой. Откашлявшись, я подняла лицо к ней, цепко держа сухарь в руках:
— Что ты сказал?
— Я говорю, что вы, уничтожив Спираль Пространства, забрали у человечества шанс жить своей жизнью, — торжественно объявил нам Ра.
Зен, глотнув воды из фляги, поинтересовался у меня:
— Лин? Этот ненормальный, о чем говорит?
— Не знаю, — вздохнула я. — Я кое-что поняла о причине, толкнувшей ирий к созданию оружия.
