Утром, когда дежурство закончилось, Вике передали, что её приглашает главный врач. Она поднялась в кабинет к Орехову. Здесь уже сидел Валевский.
– Доброе утро, – поприветствовала Вика мужчин. – Как ваше здоровье, Генрих Стефанович?
– Спасибо, уже лучше. Как раз на следующую смену выхожу.
– Вы уже совсем-совсем поправились?
– Практически да. Остался один насморк. Ты же знаешь, что насморк проходит при интенсивном лечении за четырнадцать дней, а без лечения за две недели. Так что, придется потерпеть чуть-чуть меня сопливого. Кроме того, стоило не выйти одну смену, как у нас здесь событие такое произошло.
– Вы недовольны? – Вика поняла, что он говорит о Борисе.
– Я очень доволен. По правде сказать, я собирался тоже самое сделать после выхода на работу. Хорошо, что сегодня решил зайти к Михаилу Викторовичу. Михаил, – он обратился к главврачу, – ты как находишь, нужно нам дождаться жалобы от граждан или решить это самим?
– По-моему, лучше самим. Он же просто социально опасен становится с таким отношением к людям.
– Я о том же, не стоит ждать, пока это всё плохо кончится. Я понимаю, что клялись мы не гражданам, а Гиппократу, но от такого отношения к гражданам прах Гиппократа приходит в очень сильное волнение.
– Это ты хорошо сказал. Нужно записать и при случае где-нибудь повторить, – Михаил улыбнулся. Потом он обратился к Вике. – Как новая девочка?
– По-моему, очень неплохая девочка. Старательная.
– Генрих Стефанович, я тебе эту девочку из медучилища насовсем оставлю. Ты не против? У неё и распределение к нам. Мальчиков пока не предвидится.
– Оставь, оставь, – обречено вздохнул Валевский. – Только попомни моё слово, если девочка хорошая, так выйдет она в течение года замуж и уйдет в декрет.
– Слушай, Гешик, заговорщицки подмигнул Михаил, – а не причастен ли ты к такому быстрому уходу фельдшеров из твоей бригады в декрет? Не смотри на меня так строго. Я вот думаю, не объясняешь ли ты их мужьям, как ускорить сей процесс?
– Без меня обходятся, – с постным лицом ответил Валевский. – Ты вот у Вики лучше спроси, что за словечко она сказала, перед тем, как замуж выходила. Не иначе, как заговор какой-то.
– Наговариваете вы всё на меня, – Вика поджала губы. – Я женщина честная, всяких глупостей не делаю. А что почин народ принял, так не виноватая я, понравилось им, – все рассмеялись.
Вика приехала в больницу. После нескольких минут переговоров, её пропустили в палату к Тане. Игорь уже был здесь. Увидев Вику, он радостно улыбнулся. Таня полулежала на высоко поднятой подушке и очень внимательно на смотрела на гостью.
– Привет, – Вика подала Игорь пакет с фруктами. – А я вам чуть-чуть всякой полезной еды принесла. Корми ребенка. Как дела, Танечка? – обратилась она к девочке.
Девочка всё так же внимательно. Почти не мигая, смотрела на неё. От такого взгляда, как в машине, Вика почувствовала себя неловко. Игорь заметив напряженный взгляд дочери и замешательство Вики, решил попробовать разрядить обстановку.
– Знакомься, Танюш, – сказал он, – это Вика. Ты вчера её запомнила? – Таня утвердительно кивнула. – Вика – моя хорошая знакомая. Думаю, вы подружитесь.
Таня никак не прореагировала на слова отца. Вика чувствовала, что ещё минута и она начнет краснеть, будто её поймали на чем-то постыдном. Игорь тоже начал теряться.
– Танечка, у тебя ничего не болит? – спросила Вика. – Тебе лучше, чем вчера?
Таня молчала. Вика и Игорь беспомощно переглянулись. Девочка потянулась к блокноту и ручке, лежащим на тумбочке, и написала «Пусть она уйдет». Игорь быстро прочитал, удивленно посмотрел на дочь и спросил:
– Почему?
«Я так хочу! Она мне не нравится!», – написала Таня. Игорь растерялся. Вика видела, что пишет девочка. Она опустила глаза и, стараясь сдержать дрожь в голосе, сказала:
– Я вообще-то на минутку, узнать, как у вас здесь дела. Вижу, что всё сносно, поэтому я удаляюсь. Думаю, что вы на меня не обидитесь.
– Танюш, я вернусь через минутку, – Игорь поднялся.
Он вышел вслед за Викой. До конца коридора они дошли молча. Уже перед дверью они остановились. У Вики в глазах стояли слезы. Игорь выглядел подавленным и расстроенным.
– Вика, ты извини… – начал он и осекся.
– За что? – Вика попыталась улыбнуться. – За то, что я не понравилась твоей дочери? Так ты здесь ни при чем. Тем более, она ещё не очень хорошо себя чувствует.
– Я приеду вечером, можно?
– Конечно. Всё, иди к ней, не расстраивай её.
Вика быстро вышла из отделения. Лицо пылало, на глаза наворачивались слезы. Она села в машину и нервно закурила. Стас удивленно покосился на неё и спросил:
– Что-нибудь случилось?
– Ничего, Стасик. Поехали домой.
Игорь вернулся к Тане в палату, сел на прежнее место, внимательно посмотрел на дочь и спросил:
– Почему ты захотела, чтобы Вика ушла? Неужели она не понравилась тебе?
«Нет», – написала Таня.
– Почему? Она ведь не сделала тебе ничего плохого. Вчера она сразу же позвонила мне, когда нашла тебя.
«Она тебе нравится».
– Ну и что? – удивился Игорь. – Разве это плохо? Она ведь добрая. Она детей любит.
«Я не хочу, чтобы тебе было хорошо».
– Почему?! – Игорь изумленно и испуганно смотрел на Таню. – За что? Ты считаешь, что я виноват в том, что с тобой случилось?
«Нет. Я всех ненавижу. Особенно тебя и её».
– За что? – ему казалось, что он бредит – его ненавидела собственная дочь.
«Потому, что вам всем хорошо. Я хочу, чтобы всем было плохо. А ей и тебе – самыми первыми».
– Я чем-то обидел тебя? Ты сердишься на меня за то, что мы с мамой развелись?
«Нет. Просто я так хочу».
– Ты хочешь, чтобы я ушел?
«Нет».
Игорь ничего не ответил, хотя бы потому, что не знал, что отвечать. Он был поражен происходящим. Он ожидал всего, чего угодно, только не этого. Таня смотрела на него и улыбалась.
– Ты пошутила? – неуверенно спросил Игорь.
Таня отрицательно покачала головой. Она взяла с тумбочки чашку и всё так же, улыбаясь, отправила чашку на пол. Чашка разбилась, на полу образовалась небольшая лужица сока. Игорь не успел сообразить, что происходит, как Таня взяла с тумбочки большое яблоко и тоже с улыбкой отправила его на пол.
– Что ты делаешь?! – Игорь схватил её за руку.
В палату вошла медсестра и удивленно посмотрела на осколки чашки и яблоко на полу. Таня продолжала улыбаться…
Вика приехала домой. Настроение было отвратительным. Она не ждала того, что дочь Игоря радостно бросится ей на шею, но и не ожидала такой открытой враждебности. Оставалось только убеждать себя в том, что у девочки шок, что она многое пережила, что всё со временем пройдет. Хотя убеждения могли остаться только убеждениями, не больше.
