Артемас сделал шаг к нему навстречу и жестко произнес:
— Лили отнеслась к ней куда добрее, чем она того заслуживала. И я напрасно терплю твои выходки — ты ворвался, прервав наш конфиденциальный разговор.
— Ну что, Лили? Получила то, что хотела? — Джеймс проигнорировал гнев и удивление в глазах Артемаса. — Когда это кончится? Когда ты сыграешь этот затянувшийся акт так хорошо, что мой брат позабудет, почему погибла наша сестра и почему я должен ходить с этой клюшкой? Попробуй, если хочешь заставить людей жалеть тебя, походи с этим остаток жизни!
Он бросил трость на пол прямо перед ней, отчего потерял равновесие, покачнулся и упал в кресло. Элис, Элизабет и Майкл подскочили и поддержали брата — его изувеченная нога страшным образом изогнулась.
Пятилетний сын Элизабет, увидев, что дядя упал, подбежал к матери и, схватившись за подол платья, от испуга заплакал.
Сердце Лили дрогнуло, пропасть внутри разверзлась. Неизбывная печаль! Артемас осторожно тронул ее плечо. Лили отстранилась.
Она быстро пересекла холл, огромную галерею с фасада и выбежала на улицу. Артемас догнал ее уже внизу.
— Пожалуйста, оставь меня, — она в отчаянии смотрела на него. — Ты никогда не простишь себе, если потеряешь уважение своей семьи. Возвращайся к Джеймсу, поступай как надо.
— Тебя всегда будут рады видеть в этом доме. — Он пытался удержать ее. — Возвращайся.
— О, Артемас, — Лили со стоном выдохнула его имя, поднесла его руки к губам и поцеловала. — Не заставляй Джеймса ненавидеть меня еще больше. Если ты сейчас позаботишься обо мне, то больше никогда не обнимешь своего брата.
Она повернулась и двинулась вниз по склону холма. Артемас поднялся на балюстраду и долго-долго смотрел ей вслед, пока она совсем не скрылась из виду.
Пузатый, лысый ублюдок нарывался на неприятности, он получит сполна и еще пожалеет об этом. Кассандра свернула с дороги у красивой деревянной вывески «Ветеринарный госпиталь Маккензи». Остановив машину, она словно генерал, выживший в сражении, изучала обстановку.
Два дня назад она была слишком занята Лили. Узкая мощеная дорога шла между пастбищами, огороженными деревянной изгородью. Холеные, крепкие кобылы и жеребята паслись в высокой густой траве. Поросшие лесом холмы начинались сразу за пастбищами. Дорога обрывалась у отдельно стоящих деревьев орешника-пекана у ветеринарной клиники. Позади был большой сельский дом из камня и дерева с широкой верандой, длинной современной конюшней и прочими строениями. Рядом с черным грузовиком, переоборудованным под передвижную ветеринарную лабораторию, стоял блестящий трайлер для перевозки лошадей. Неподалеку притулился старый красный «корвет».
Красивое, спокойное и чарующее место являло полную противоположность его владельцу.
Она сжала руль черного «ягуара». Ей-богу, раз уж Артемас пожелал, чтобы семья регулярно посещала старое поместье, она не намерена повсюду разъезжать в каком-нибудь домашнем «лендровере». И если доктор Джон Ли Сайке думает, что он смог запугать ее, она оставит следы «ягуара» на его жирном, чрезмерно разбалованном теле.
Если бы не оскорбляющее поведение Армана и не эта собака Лили, она никогда бы не позволила этому ветерина-ришке так унизить ее, не взяла бы у Лили бутылку вина, никогда бы не выболтала ей семейных разговоров и не напилась бы так, что Лили вынуждена была отвезти ее домой, где произошла эта ужасная ссора между Артемасом и Джеймсом. После ухода Лили братья разговаривали наедине в течение часа, придя лишь к временному перемирию, а не к взаимному пониманию.
Артемас теперь презирал Касс за словесные оскорбления Лили. Однако в душе у нее что-то изменилось по отношению к Лили: мрачное уважение вместо прежней злости. Конечно, Касс ее не простила, но… О, черт, кто знает, что теперь думать? По-видимому, Лили все еще не отказалась от своего плана сблизиться с семьей и Артемас вовсе не препятствует этому примирению.
По мнению Касс, примирение с кем-либо было последним делом. Она вырулила на дорогу, ведущую к дому доктора Сайкса. Горячий летний ветер продувал тонкую блузку и колыхал длинную юбку. Маникюр на руках и ногах гармонировал с ее внешним видом. Пусть-ка он взглянет на нее сегодня и попробует сделать свои развратные замечания. Она плюнет ему прямо в маленькую, волосатую татуировку. У веранды понуро стояла лошадь. На дорожке, выложенной камнем, бездельничал коричневый боксер.
Неплохо бы и его кастрировать, подумала Кассандра, выскочив из машины и хмуро глядя на дом ветеринара.
В воскресенье, по-видимому, не стоит искать его в здании клиники — Касс взбежала по каменным ступеням на веранду жилого дома. На звонок никто не вышел, и она направилась к амбару. Боксер пошел следом, обнюхивая ее голые лодыжки и облизывая подол юбки.
Она вошла в низкий, длинный коридор между стойлами и отыскала объект своего возмездия. Опершись на дверь, он наблюдал за чем-то происходящим на полу. У Касс перехватило дыхание: внести его в каталог? Что… Просить? Угрожать? Старые ботинки сваливаются с пяток, обтягивающие джинсы на худых ногах. Какая-то белая майка, обнажившая мускулистые руки и слишком волосатую грудь. Большой живот торчит из-под спортивной рубашки из шотландки. Резкое интеллигентное лицо, на редкие, гладко причесанные каштановые волосы падали лучи солнца.
— Молчи и иди сюда, Кассандра, — бросил он.
Кассандра вздрогнула от удивления. Он ни разу не посмотрел в ее сторону.
— Ты что, экстрасенс?
— Я видел, как ты подъехала, и только что уловил запах духов. — Он продолжал изучать таинство, происходившее в стойле. — Я хорошо запомнил твои духи. — Он лениво махнул ей рукой. — Иди сюда.
Она как загипнотизированная заглянула в стойло. На горе деревянных опилок свернулась толстая кошка и прилежно вылизывала только что родившихся котят.
— Как ее зовут? — прошептала Касс. — Когда появились твои киски?
Его глаза сверкнули в непристойной усмешке. Лукавая улыбка сошла с его губ, но он все еще не смотрел на нее:
— Не важно, как ее зовут. Мои киски появились тогда, когда я позвал их. Точно так же, как и ты.
Кассандра отпрянула и вцепилась в белую сумку, висящую на ее плече. Открыв ее, она вытащила пачку денег:
— Я приехала оплатить счет за собаку Лили Портер.
— Вы, Коулбруки, всегда проявляли особый интерес к жизни Лили. Вчера здесь был твой брат Артемас, также предлагая плату.
Лицо Кассандры исказилось гримасой брезгливости.
— Наши отношения с Лили Портер тебя не касаются.
— Ходят слухи, что вы хотите выселить ее отсюда, что она будто бы хочет разбить вашу семью. Поэтому мне кажется странным, что вы с братом проявляете такую трогательную заботу о ее собаке.
