На мгновение они замерли, дрожа от возбуждения. Энни открыла глаза, увидела серые стены и золотые пятна солнечного света на них. По коже и внутри нее разливалось теплое сладостное чувство, и Энни извивалась в руках Стива, обретая его в то время, как он, обретал ее. Они изголодались, умирали от голода, и был только один способ насытить друг друга. И если он еще казался ей незнакомцем в то мгновение дрожащей неподвижности, то теперь Энни совсем об этом забыла. Стив открыл в ней такие затаенные глубины, о которых она забыла или, возможно, даже не знала. Когда ее тело двигалось навстречу мужчине, когда она была на нем и склонялась над ним, так что ее волосы закрывали его лицо, или была под ним, и они заглядывали в глаза друг другу, Энни чувствовала, что у нее вновь гибкое и податливое, как у девушки, тело, но сама она уже опытная, взрослая женщина.
Стив проникал в нее все дальше, так глубоко, как только было возможно. Энни запрокинула голову и крепко обвила мужское тело ногами, а он на мгновение замер, крепче прижал ее к себе и стал посылать толчками свою плоть в ее глубины, пока не Почувствовал, как содрогается и трепещет, словно крылья бабочки, женское тело. Энни застонала, потом громко вскрикнула, потом еще… еще…
– Милая, – прошептал он, – любимая моя.
Он держал ее и любовь крепла в нем, и, когда женщина затихла в его объятиях, он опустил свое лицо в ложбинку у нее между ключиц и остался на ней и в ней.
Энни устало открыла глаза. Совсем близко она увидела лицо Стива, золотые искры, мерцающие в его глазах, и улыбнулась ему. Их тела все еще были соединены, скованные усталостью и наслаждением, и их руки по-прежнему не разомкнули кольцо их объятий. В комнате было тихо, и гуд автомобилей на улице казался таким далеким. И они знали оба, что счастливы здесь, сейчас, в этой квартире, и в этот час… Энни опять закрыла глаза.
Они заснули, утомленные ласками, и, когда Энни проснулась, солнце уже почти совсем скрылось, и в комнате стемнело. Она поднялась на локте, стараясь не шуметь, потому что Стив все еще спал. На часах, стоявших возле кровати, она увидела, что уже пять часов, и через полчаса ей надо будет уходить. Она снова легла рядом с ним, прислушиваясь к его ровному дыханию. Что-то в самой комнате: одежда, разбросанная на полу, или мягкий свет предзакатного солнца, или освещение напоминало ей последнюю встречу с Мэттью, когда они лежали в чужой постели в доме на площади.
Воспоминания вернули ее к действительности, и она резко повернулась, стараясь отогнать их. Стив зашевелился и открыл глаза.
– Прости меня. Я не должен был спать… – Она поцеловала его.
– Я тоже заснула. Мне скоро нужно будет идти. – Но Стив потянулся к ней, обняв ее за шею, нежно и властно потянул Энни на себя, и ее твердое решение собираться домой сразу же разлетелось вдребезги.
– Не сейчас… Иди ко мне…
И опять его руки были везде на ее теле, и она откинулась на спину, еще сопротивляясь и все же принимая его требовательные ласки, и вновь желание взяло верх над рассудком, и Энни почувствовала, что хочет, чтобы повторилось то, что она испытала несколькими часами раньше. Движения Стива и Энни были на этот раз медленнее, расчетливее, потому что они уже узнали друг друга, но заключительные аккорды любви потрясли ее глубже и сильнее всего, что она когда-либо испытывала…
Когда все кончилось, Стив перевернулся на спину и лег, глядя на тени на потолке. Он протянул руку, коснулся пальцев, лежащей с ним Энни, и воспоминания снова опустились на них.
– Не забывай это…
Она почувствовала боль во всем теле и мгновенную радость освобождения. Они оба некоторое время лежали не шевелясь, как будто снова оказались сдавлены тяжестью обрушившихся камней.
– Я помню… и не забуду.
Энни повернула голову к нему и увидела, что глаза Стива повлажнели.
– Что с тобой? – испуганно спросила она.
– Сейчас, когда ты тут, Энни… Не уходи! Не уходи! – Она отвела взгляд.
– Я должна идти. Ты ведь знаешь, я обязана вернуться домой к своим детям.
Наступила секундная пауза, потом Стив резко поднялся и сел к ней спиной. Когда он опять повернулся к Энни она увидела в глазах его слезы.
– Я отвезу тебя домой.
– Нет. В этом нет необходимости. – «Конечно, он не должен везти меня домой».
– Я вернусь на метро. У меня есть билет.
Энни отбросила покрывало и села. Потом собрала свою разбросанную по полу одежду и пошла в ванную. Когда она вышла оттуда, Стив, тоже уже одетый, ожидал ее. Он поцеловал Энни в щеки и спросил:
– Ты ведь скоро опять придешь ко мне?
– Как только смогу, – пообещала она.
Они вместе спустились в зеркальном лифте, и Энни подумала что их отражения выглядят печально и отчужденно.
На улице Стив подозвал такси и усадил ее.
– Счастливо добраться.
Она кивнула. Внезапно ей стало очень горько, что приходится разлучаться, но она не сказала ни слова, и дверка машины, захлопнувшись, разъединила их. И только тогда, когда она оглянулась и посмотрела назад, подняв руки в прощальном приветствии и сидела так, пока такси не свернуло за угол. И всю дорогу домой Энни просидела неподвижно, глядя на мерцающие сполохи огней вечернего города.
Мартин сидел в кухне с сыновьями, которые с аппетитом поглощали ужин. Три лица одновременно повернулись к ней, когда тона вошла. Энни показалось, что ее губы хранят следы поцелуев, а волосы у нее растрепаны, хотя она знала, что привела себя в порядок в ванной Стива.
– Где твои покупки? – спросил Мартин. – Помочь внести их?
Энни растерянно посмотрела на мужа и детей; кровь бросилась ей в лицо.
– Я ничего не купила, – сказала она, – совсем ничего…
Наступило долгое молчание, и только Бенджи подперев кулачками лицо, недоуменно переводил взгляд с матери на отца.
– Так, понятно… – с ледяным спокойствием произнес Мартин.
Энни отчетливо видела теперь, что ему действительно все ясно. Он на самом деле давно уже все понял и просто заставляет себя закрывать глаза на происходящее, в то время, как она уверяла себя в том, что муж ничего не видит и не понимает.
Энни отвернулась от них и вбежала наверх в свою спальню. Том бросился ничком в кровать и остался так лежать, похолодев и застыв от стыда, боли и печали. Ей было слышно, как Мартин уложил детей спать, а потом спустился вниз в гостиную. Энни почти час лежала без движения, прислушиваясь к тому, как муж ходит внизу по комнате. Она вслушивалась в привычные домашние звуки, но Мартин наверх так и не поднялся. Наконец, Энни погрузилась в беспокойный сон.
…С удвоенной силой к ней вернулся кошмар давнего взрыва. Стива во сне рядом с ней не было, и, когда Энни проснулась в холодном поту, во рту у нее вновь стоял вкус крови из прокушенных губ. Она пошарила рукой рядом с собой и обнаружила, что на широкой кровати нет никого, кроме нее.
