Но Фрейзер не уходил.
– Нет! Я не уйду до тех пор, пока ты не выслушаешь меня!
Неожиданно Ливви распахнула дверь и встала перед ним, полуобнаженная, с красным от ярости лицом.
– Я не буду слушать тебя, Фрейзер, – кричала она. – Ты прервал мое любовное свидание! А сейчас убирайся. – Она, разъяренная, стояла перед ним с горящими от гнева глазами.
Фрейзер недоверчиво посмотрел на нее:
– Я не верю тебе.
– Не веришь? – Она шире распахнула дверь и показала на шампанское и куртку Митча. Фрейзер посмотрел на шампанское, на мужскую куртку, а потом на Ливви и изменился в лице.
– Великолепно! – сказал он презрительно. – Я должен был знать, что ты…
– Что кто я? – У нее сдавило горло, и она посмотрела на него, с трудом сдерживая слезы. Потом отвернулась.
– Что… К черту все! – Фрейзер в ярости стукнул кулаком по двери. Потом засунул руки в карманы и, не посмотрев на Ливви, стал быстро спускаться по лестнице. Он бежал, перескакивая через ступеньки, чтобы поскорее оставить этот дом.
Ливви, прислонившись к двери, слышала как он прошел по холлу и захлопнул за собой дверь. Беззвучно плача, она вернулась в свою квартиру.
– Что произошло? – Митч стоял в дверях спальни и смотрел на нее. – Почему ты не сказала мне, что у тебя дела с боссом? – Он разозлился и почувствовал себя круглым дураком, когда был в спальне и беспомощно слушал битву чувств, не имея права вмешаться.
– Потому что все так запуталось и невозможно ничего объяснить, – сказала она утомленно. Перестав плакать, она взяла чайное полотенце и вытерла лицо. Потом, закутавшись в клетчатый плед, рухнула на диван. Митч стоял растерянный, не зная, как поступить.
– Мне, наверное, нужно уйти, – сказал он нерешительно.
Ливви молча кивнула. Взяв свою куртку, он подошел к дивану и склонился над ней.
– Ты уверена, что вас с Фрейзером ничто не связывает? – Он взял ее руки в свои и заглянул в лицо.
– Да, уверена, – ответила она. Он поцеловал ее руки.
– Тогда что ты скажешь, если я не могу удержаться?..
– От чего? – Ливви улыбнулась.
– От желания затащить Ливви Дэвис в постель!
– Ничего не скажу. А что, было такое желание?
– О да, – ответил Митч, приводя в порядок свои джинсы. – Должно пройти время, чтобы ты успокоилась. Я понимаю! – Он бросил ей воздушный поцелуй и пошел к двери. – Позвони мне, если захочешь, – сказал он, повернув голову. – Спокойной ночи, Ливви.
– Спокойной ночи, Митч, – сказала она ласково и через минуту осталась одна.
Пауль Робсон сидел на скамейке в парке, наблюдая за игрой в крикет. Был прекрасный мартовский день, и на зеленой лужайке резвилась юная пара. Прелестная девушка играла неважно, но ее молодой дружок был рад этому. Каждый раз, когда она промахивалась, он вставал рядом с ней и нежно поднимал ей руку, показывая, как правильно целиться. Потом он двумя руками держал ее за бедра, помогая сохранить правильное положение. Девушка радостно и беззаботно улыбалась своему партнеру, и Робсон подумал с завистью: «Счастливый молокосос». Под ложечкой у него засосало.
Расстроенный увиденным, он отвел взгляд от беззаботной пары и посмотрел на недоеденный сандвич в руке. Потом положил его в пакет у ног. Он не был голоден. Он в который раз удивился, зачем покупает ленч, когда чертовски хорошо знает, что не будет есть его. За эти недели он совсем лишился аппетита. Наклонившись вперед, он уставился в землю, пытаясь собраться с мыслями. Боль в животе уменьшилась, и он глубоко вздохнул. Что ему делать? Ему тридцать два года, а страх не отпускает его ни на минуту. Он боится собственной тени.
Ему захотелось никогда не видеть дискету. За эти две недели он пытался забыть о том, что узнал, убеждая себя, что в будущем он вернется к этому, но сейчас должен вести себя так, как будто ему ничего не известно. Но Пауль Робсон всегда был очень добросовестным работником и порядочным человеком. Такие игры с самим собой были не для него.
Страховая компания «Говард» занималась отмыванием денег наркодельцов. Это был факт, от которого он не мог отмахнуться. По информации Ломана, владельцами самых крупных страховок были преступники. Но в материалах компании они были представлены честными бизнесменами из Колумбии и Бразилии, и очень трудно было бы уличить их без дискеты Ломана. Пауль задавался вопросом, как это произошло и каким образом Хьюго удавалось все скрывать?
Робсон опять глубоко вздохнул – желудок снова стал мучить его – и обвел парк взглядом. Потом, что у него вошло в привычку, бросил опасливый взгляд за спину. После того, что он узнал из дискеты Ломана, у него появились и другие привычки. Он теперь не шел спать, пока его жена Энни не засыпала. Он не мог заниматься с ней любовью и не хотел, чтобы она видела, как он мучается от бессонницы, терзаемый мрачными мыслями.
Конечно, он через какое-то время понял, почему Хьюго занялся этим грязным делом. Это было очевидно – чтобы добиться громадного успеха, а потом лет в тридцать пять оставить дела и уехать в какое-нибудь тихое, прелестное место. А там, имея достаточно крупный счет в банке, прожить оставшуюся жизнь в радости и покое. Бизнес с Южной Америкой был грязным, безнравственным и трудным делом. И Хьюго был сильным, умным и очень честолюбивым, чтобы заниматься этим страшным бизнесом. Пауль боялся Хьюго. Наркобизнес очень опасен, а Пауль не был героем. А опасность наркобизнеса доказана смертью Ломана.
Когда Пауль поднял голову, юная пара уже ушла, а яркое весеннее солнце закрыли темные серые тучи. Видимо, он просидел здесь уже долго, совершенно потеряв счет времени. Встав, он поднял сумку с недоеденным ленчем и, выходя из парка, выбросил пакет в корзину для мусора. Потом засунул руки в карманы, снова беспокойно оглянулся и направился на работу.
После двух часов дня Робсон оказался в своем офисе. Он уже побывал на торгах, но ему сказали, что Хьюго хочет его видеть для личной беседы. И что дело срочное. Пока он добирался до офиса, то весь взмок от страха.
– Хьюго? Ты хотел меня видеть? – спросил он, встав в дверях кабинета Хьюго.
– Да, проходи и садись, Пауль, – сказал Хьюго, взглянув на него.
Пауль молча прошел в кабинет и сел, ожидая со страхом, что скажет Хьюго.
– Я разговаривал по телефону с Дереком Дорси, и он хочет, чтобы ты перезвонил ему.
Робсон вздохнул с облегчением – значит, все это не имеет отношения к информации, добытой Ломаном. На сердце у него стало спокойно и, сказав, что сейчас перезвонит Дереку, он встал, чтобы уйти. Но Хьюго задержал его, спросив, не догадывается ли Робсон, чем так встревожен Дерек. Хотя Хьюго говорил это с бесстрастным лицом, было видно, что он очень обеспокоен.
