Итак, куда мы идем?
— Прошу!
Александр галантным жестом распахивает дверь и пропускает меня вперед.
— Нас ждет…
Заинтригованно оглядываюсь по сторонам.
— Да где же он?! — вскрикивает нетерпеливо
— Такси?
— Нет. Велосипед. Неужели угнали?!
— А ты его пристегнул?
— Пристегнул.
— Может быть, не очень хорошо?
— Черт!
Савицкий расстроенно ходит взад и вперед, запустив руку в волосы.
— Да что же такое! — расстроенно восклицает он. — Угнали велосипед. Кто бы мог подумать. Почему все идет наперекосяк?
— Мы можем погулять пешком.
— Там была корзина для пикника, — вздыхает Савицкий. — Ладно, давай прогуляемся. Один момент!
Савицкий достает телефон из кармана и отключает его с важным видом. При этом он немного хмурится. Я знаю, как сильно он загружен, и понимаю, что отключить телефон для бизнесмена его уровня — очень красноречивый жест.
— Теперь нам никто не помешает. Только ты и я!
Едва успеваем сделать два шага, как над головами раскатываются удары грома. На нос падают две крупные капли дождя.
— Еще этого нам не хватало…
— Знаешь, может быть, это знак свыше? — сомневаюсь я.
— Какой еще знак?
— Что нам не следует быть вместе…
— Знак?! Как тебе такой знак?
Савицкий резко обнимает меня за талию и целует.
Жадно и глубоко. Мгновенно перехватывая управление не только над моими губами, но и над всеми чувствами, обострившимися на полную мощность.
Я таю под жарким водопадом его поцелуев и постанываю эротично, забыв, что мы находимся на улице и нас могут не только увидеть, но и услышать.
Все, чего я хочу прямо сейчас — это целоваться.
Поцелуй разрывается лишь когда в легких заканчивается кислород. Мы задыхаемся, жадно хватаем воздух и снова целуемся. Кажется, целую вечность…
— Еще, — требует Александр, мягко посасывает мой язык, покусывая. — Я хочу еще. Одного поцелуя мало!
— Как насчет двух или трех?
— Если речь идет о миллиардах, то я согласен.
— Ах простите, вы же миллиардер! Иначе и не считаете!
Александр игриво щипает меня за попку и снова целует, на этот раз уже нежнее и мягче, продолжительнее. Теперь он меня ласкает, а не только хочет съесть.
Это так волнительно…
— Я по тебе безумно скучал. Очень сильно, — выдыхает он, мягко обнимает, прижавшись губами к шее.
— Я тоже скучала.
— Правда?
— Правдивее не бывает. Очень скучала и думала о всяком.
— О плохом. Почему мы так устроены, что сразу думаем о дурном? Я, так уж точно, — кается Александр.
Мы переплетаем пальцы и, наконец, трогаемся с места. Просто гуляем, дышим свежим вечерним воздухом и изредка прячемся от дождя то в кафе, то под козырьками остановок.
— Признаться, я забыл, когда так много гулял пешком.
— Я не могу сказать того же, но зато могу сказать, что давно не ощущала такой легкости на сердце, как сейчас, — улыбаюсь. — Почему-то в голову приходят мысли, что возможно абсолютно все, стоит только захотеть.
— Ты хотела увидеть меня настоящим. Получается?
— Не знаю, но я рада побыть с тобой наедине, без посторонних лиц, грандиозных планов, смертельных обид и предубеждений.
— Грандиозный план? Скорее, провальный. Ведь конечной цели я так и не достиг, но очень хочется…
— До сих пор?
— Я и не переставал тебя хотеть. Только сейчас понимаю, что это не просто жажда секса.
Мое сердце замирает.
— Что же это такое?
— Возможно, я впервые влюбился. По-настоящему.
Ох, черт…
— Люблю тебя, — признается, глядя в глаза.
Мы смотрим друг на друга, не отрывая взгляда. Затем я чувствую, как он невесомо и нежно касается пальцами моих щек.
Чувствую дрожь по всему телу, когда он заглядывает мне в глаза так глубоко и страстно, а затем… Александр оставляет всего один краткий поцелуй в уголке моих губ.
— Ах…
Меня словно пронзило насквозь уколом электрического тока.
Я дрожу всем телом.
Дрожь усиливается, когда Александр берет меня за подбородок, приподнимая голову, чтобы я посмотрела в его невероятно синие, горящие глаза. Они полны жажды и желания.
Я с трудом могу поверить, что это реально.
Он признался мне в любви?!
О боже, я так хочу поверить в это и боюсь.
— Я. Тебя. Люблю.
Повторяет раздельно, растягивая слова, словно пытается донести их смысл до меня и до себя тоже.
Он часто дышит, очевидно, пытаясь удержать самообладание. А я хочу, чтобы он сорвался.
Нежное касание его губ к моим губам посылает разряд тока по моему телу.
Бессознательно, руководствуясь чувствами, я открываю рот и позволяю ему глубоко целовать себя, тяжело дыша.
Теряю связь с этой реальностью, понимая лишь то, что будет сложно остановиться лишь на поцелуях. Савицкий уже прижимает меня к стволу дерева и забрасывает мою ногу себе на бедро, гладит пальцами и целует-целует-целует…
— Александр! — с трудом соображаю.
— Да, сладкая? — снова затыкает мой рот поцелуем.
— Нужно остановиться.
— Ты не хочешь меня? — смотрит расстроенно. — Ты ничего не сказала мне в ответ на мои признания.
Савицкий прекратил меня откровенно лапать и предоставляет немного свободного пространства. Холодный воздух вкручивается между нашими телами.
— Дело не в том, что мне не хочется, Алекс. Просто мы на улице, понимаешь?
— На улице? Да, черт! Совсем забыл! Мозги отключились. Я остановился в отеле. Хочешь… — снова приближается.
— Только не в отель. У меня
