тому времени, как мы подъехали к ранчо, звезды были готовы поприветствовать нас.
И мой отец тоже.
Ожидая нас на крыльце, он встал, когда мы подъехали, чтобы припарковаться.
— Это не может быть хорошо, — пробормотал я и открыл свою дверь.
Фелисити промычала в знак согласия и скользнула к пассажирской двери, чтобы выпрыгнуть из грузовика.
Едва мои ноги ступили на гравий, как папа оказался на моем месте, крепко обняв меня.
— Мне жаль, Сайлас. Мне жаль.
— Папа, я…
— Пожалуйста, позволь мне объяснить. — Он отпустил меня и отступил назад. Даже в тусклом лунном свете я мог видеть сожаление в его глазах. — Пожалуйста.
— Папа, мы можем не делать этого сегодня вечером? У Фелисити был плохой день, и я бы хотел просто зайти внутрь и дать ей немного покоя.
— О, эм, конечно. — Его взгляд метнулся к Фелисити, которая обогнула капот грузовика и стояла у крыла. — Мне жаль. Я отпущу вас, ребята, но сначала я хотел сказать еще раз. Мне очень жаль.
Фелисити с минуту стояла ошеломленная, как будто ждала, что он возьмет свои слова обратно. Но папа был искренен. Я знал это, и после этой минуты она тоже. Она повернулась ко мне и сказала:
— Я в порядке, — затем посмотрела на папу. — Я думаю, я хотела бы услышать, что вы хотите сказать, Эллиот.
— Ты уверена? — спросил я. — Мы были в больнице менее двух часов назад. Давай не будем настаивать.
— В больнице? — Папа в панике шагнул к ней. — С тобой все в порядке?
Она вздохнула.
— Я в порядке, но давайте оставим эту историю на завтра. Я бы предпочла не обсуждать это снова. — Оттолкнувшись от грузовика, она подошла ко мне и переплела свои пальцы с моими. — Давай. Давай пойдем присядем.
Я посмотрел на папу и дал ему молчаливое предупреждение. Тебе лучше не связываться с ней.
Он получил сообщение. Он кивнул и повел нас к ступенькам парадного крыльца своего дома. В его окнах ярко горел свет, но я нигде внутри не мог разглядеть маму.
— Ты же хотел зайти внутрь? — спросил я, когда он сел на верхнюю ступеньку.
— Нет. Я… заперт снаружи.
Сдавленный смех Фелисити вырвался быстро, и она закашлялась, чтобы скрыть его.
Папины глаза нашли ее, и мои мышцы напряглись, ожидая увидеть, как он отреагирует.
— Можешь смеяться. Я заслуживаю того, чтобы сегодня ночью спать с лошадьми. Пожалуйста, сядьте. — Он похлопал по деревянной ступеньке.
Фелисити и я сели, я посередине, чтобы служить буфером между ними.
— Мне жаль, Фелисити, — сказал папа, глядя мимо меня на нее. — Я был бы рад, если бы ты дала мне еще один шанс.
Ее пальцы, переплетенные с моими, слегка сжались, когда она сказала:
— Я бы тоже этого хотела.
Черт, я надеялся, что это было по-настоящему. Я надеялся, что это не был какой-то сон, и я спал у реки. Жизнь была бы намного лучше, если бы папа относился к Фелисити с уважением, которого она заслуживала. Жизнь была бы намного лучше, если бы нам не пришлось покидать «Счастливое сердце».
— Я должен вам обоим все объяснить, — сказал папа и сделал глубокий вдох. — Видите ли, когда я учился в колледже, я был помолвлен с молодой женщиной из Сан-Франциско.
Что? Как я мог не знать об этом? Однако я не спрашивал, просто сидел в шоке, пока он продолжал.
— Она знала, что я хотел вернуться сюда после колледжа и унаследовать ранчо от твоего дедушки, поэтому она поехала со мной после того, как мы закончили школу. Она жила в городе, а я жил здесь, но она проводила много времени на ранчо. Она говорила, что ей это нравилось. Но за две недели до свадьбы я поехал за ней на свидание, а ее дом был пуст. Она вернулась в Калифорнию и написала мне в записке, что не хочет быть женой владельца ранчо. Я больше никогда ее не видел.
Рука Фелисити сжала мою, когда я громко выдохнул.
— Черт возьми.
Теперь так многое обрело смысл. Отец возложил свое собственное разбитое сердце на Фелисити. Мама сказала, что у него были свои причины не доверять Фелисити. Не то чтобы действия отца были правильными, но теперь я мог понять, почему он был так скептичен. В его глазах Фелисити была невестой, которая бросила его. Она была городской девушкой, которая не хотела жизни на ранчо.
Черт возьми.
Папа вздохнул.
— Все сложилось к лучшему. Я встретил твою маму несколько лет спустя и знал, что она была той самой, но то, что сделала моя первая невеста, оставило свой след. — Папа снова наклонился вперед, чтобы посмотреть на Фелисити. — С моей стороны было нечестно сравнивать тебя с ней. Мне жаль.
— Я ценю, что вы объяснили, — сказала она. — Я понимаю это, но, пожалуйста, знайте, я никогда больше не покину Сайласа.
— Теперь я это вижу. Прости, что мне потребовалось так много времени, чтобы вытащить голову из задницы. Я слишком упрям для своего же блага.
— Что ж, — вздохнула она. — Мне жаль, что я не облегчила вам задачу. И я приношу извинения за то, что вывела вас из себя.
Папа усмехнулся.
— Возможно, я тоже вывел тебя из себя.
— Вывел? — спросила она.
— Я отвернулся от тебя. Извини.
Она засмеялась и еще сильнее прижалась ко мне.
— Почему ты никогда не рассказывал мне ничего из этого, папа? — Я упустил огромную часть жизни моего отца. Я мысленно проигрывал так много аргументов и дискуссий и теперь видел их под новым углом. Я бы поступил по-другому, если бы знал.
Папа покачал головой.
— Гордость. Я не хотел, чтобы мой сын знал, как жестоко меня бросили. Я планировал рассказать тебе после того, как Фелисити ушла много лет назад, но потом мы сильно поссорились из-за того, что ты завербовался и покинул ранчо, и, прежде чем мы смогли поговорить, ты ушел.
Черт. Я жалел, что у нас не было возможности поговорить об этом.
— Что ж, теперь я рад это знать.
— Я сожалею, Сайлас. Обо всем. Ранее ты говорил, что хочешь управлять ранчо вместе. Мне бы этого тоже очень хотелось, если ты подумаешь о том, чтобы остаться.
— Я устал с тобой ссориться, папа.
Он поднял руки.
— Больше никаких ссор, и я обещаю быть открытым для новых идей. Дай мне шанс доказать тебе, что я говорю серьезно. Месяц. Дай мне месяц.
У нас и месяца не проходило без споров. Если бы мы смогли продержаться тридцать дней, я бы действительно поверил, что это возможно.
— Ладно.
