Но не всегда было так безмятежно. Иногда ветер походил на рев грузовых составов, несущихся по рельсам. А ночами было так темно, их окружал туман настолько густой, что казалось, она сидит внутри облака и задыхается. Ей стало не по себе. Эшли повернула голову, инстинктивно желая выбраться на воздух, и увидела Шона. Он стоял неподалеку и наблюдал за ней.
— Привет, — произнесла она немного нервно.
— Привет!
Он смотрел на нее так, будто снова хотел поцеловать, и она не могла не облизнуть губы, перехватив его взгляд.
— Ты поговорил с отцом? — спросила она, обыденным разговором желая снять напряженность, возникшую между ними.
— Сегодня утром, — кивнул Шон. — Он пришел в полный восторг. Я наконец осчастливил старика.
— Бьюсь об заклад, твоя мама тоже счастлива.
— Подпрыгнула чуть не до луны. Она готовит мой любимый обед — жареную курицу, картофельное пюре и пирог с орехами пекан. Ты приглашена, между прочим. Она уверена, ты как-то повлияла, чтобы в моих мозгах произошли перемены.
— Это не моя заслуга, — сказала Эшли, пожав плечами.
— Да, конечно, ты. Это всегда ты, Эш.
Она с трудом перевела дыхание.
— Я хотела сказать тебе кое-что. — Эшли колебалась, не знала, как начать.
Шон предостерегающе поднял руку.
— Мне не нравится выражение твоего лица. Между нами сейчас все хорошо. Давай так и оставим, по крайней мере, на сегодняшний день. Не будем портить его. Что скажешь?
— Я просто собиралась тебе сказать, что не хочу, чтобы ты когда-нибудь снова уехал из-за меня. Если кому-то из нас придется оставить остров, это буду я.
— Никто не должен уезжать. Мы уже взрослые. Разве мы не можем оставить прошлое позади?
Она хотела сделать именно это.
— Ты думаешь, это возможно? — спросила Эшли с на-деждой.
— Не сомневаюсь в этом. — Шон умолк. Потом снова заговорил: — Когда вы вернулась из гонки, я приставал к тебе с вопросами о Джереми и шторме, о том, что произошло. Это нечестно. Ты столько пережила, была потрясена, а я не понимал, что делаю еще хуже. Я просто хотел получить ответы. Как-то облегчить свою боль, понимаешь?
— Я знаю, — прошептала она.
— Но я уехал от тебя и сожалею об этом.
— Тебе незачем извиняться, поверь мне.
— Ну, такое больше не повторится. Несколько дней назад я сказал, что хочу участвовать в гонке, чтобы пойти по стопам Джереми, испытать то, что и он, но на самом деле я этого не хочу. И никогда не испытывал такого желания. Я никогда не стремился быть им, я просто хотел, чтобы брат был здесь.
Эшли смутилась.
— Тогда почему ты говорил, что собираешься в море?
— Может, искал другой способ заполучить тебя. Это отчасти сработало, — сказал он и усмехнулся. — Ты снова разговариваешь со мной.
— Это заслуга твоей мамы.
— Я должен сделать ей хороший подарок на День Матери. Итак, ты снова хочешь пойти под парусом?
Эшли напряглась.
— Э-э, нет, не в такую погоду.
— Расслабься. Я говорю об этой красавице. — Шон кивнул на уже готовую яхту, рядом которой стояла Эшли. — Она готова для тестирования в сухом доке. — Он подтолкнул лестницу к борту лодки. — Хочешь рассмотреть поближе?
— Хочу.
Шон поднялся на борт и протянул ей руку. После минутного колебания она последовала за ним.
Шон сел на сиденье и похлопал по месту рядом с собой:
— Садись, Эш.
Она сделала, как он просил, испытывая странное чувство. Как будто она вернулась домой.
— Помнишь пикник на катере у мистера Гарсиа? — спросил Шон.
Она улыбнулась воспоминаниям.
— Твой отец пришел в ярость из-за варенья на сиденьях. Я не думаю, что нам было тогда больше двенадцати.
— Старые добрые времена, — вздохнул Шон.
— Старые добрые времена, — эхом откликнулась Эшли.
— Что ты думаешь об этой лодке? — спросил Шон.
— Она прекрасна.
— Это мой дизайн. Я послал его отцу пару лет назад. Он наконец нашел клиента, который захотел иметь такую.
Она удивленно посмотрела на него.
— Это сделал ты? Невероятно.
— Немного лучше, чем неумелые рисунки, которые я когда-то показывал тебе, да?
Эшли кивнула, вспоминая, — Шон всегда что-то царапал на бумаге.
— Насколько я помню, большинство из тех лодок походили на сверхзвуковые самолеты. Ты увлекался скоростью.
— Я учусь сбавлять обороты, — сказал Шон, положив руку ей на плечо.
— Не уверена, — ответила она, понимая, что за этими словами последует продолжение.
Поцелуй начался медленно, но стремительно набрал скорость, едва Шон застонал и заполнил ее рот своим языком. Он с готовностью принимая все, что она отдавала, и просил еще.
Дверь хлопнула, и они отпрянули друг от друга.
— Что это? — спросила она затаив дыхание.
— Просто ветер, — ответил Шон. — Никого здесь нет. Все ушли домой на ночь.
— Ненавижу ветер. Он сводит меня с ума. Я чувствую себя так, будто выхожу из-под контроля.
— Люблю, когда ты выходишь из-под контроля. — Он привлек ее к себе, и их губы соединил еще один поцелуй.
Эшли положила руку ему на грудь.
— Может, нам лучше остановиться?
— Ты на самом деле этого хочешь?
Эшли смотрела ему в глаза и знала, что она этого не хочет. Но готова ли она иметь дело с Шоном, хорошо зная его нрав? Она чувствовала его энергию, напряжение, понимала, что он с трудом контролирует себя. Близость с Шоном не обещает милое любовное приключение, напротив — дикое, бурное и непредсказуемое, именно такое, какого она страшится.
— Я не могу, — проговорила она медленно. — Слишком много, слишком быстро.
— Тогда я буду ждать. Я привык, — сказал Шон, и она уловила ноту раздражения в его голосе. Он отстранил ее и резко поднялся. — Давай убираться отсюда.
— И куда?
— Куда угодно, где есть люди, шум, движение. Туда, где я не буду думать каждую секунду о том, как бы заняться с тобой любовью.
Эшли спустилась за ним из лодки, ей не особенно нравилось его настроение, и она не совсем доверяла ему сейчас.
— Может, нам просто надо отдохнуть друг от друга, — предложила она, когда они шли по коридору.
— Нет. Больше никаких перерывов, — бросил на ходу Шон. — У нас их было слишком много. Пойдем ко мне домой. Все будет в порядке под надзором моих родителей.
Это предложение Эшли понравилось еще меньше.
— Я не уверена, что готова к семейному обеду.
Шон вспыхнул:
— К чему ты, черт побери, тогда готова?
Эшли посмотрела на него с укором.
— Шон, ты слишком резок. Ты вернулся в город меньше недели назад. Не торопи меня.
— Может, я боюсь, что ты переменишь свое мнение и у тебя сейчас какой-то приступ временного помешательства. Ты словно вдруг проснулась. Будто ничего не было в последние восемь лет. Может, поэтому я немного тороплюсь.
