– Сука! – прорычал кто то.
Ли слышала, как он идет к ней, бросается на нее сзади. Пользоваться оружием она не умела, но развернулась, и в тот момент, когда рычащее существо кинулось на нее, она автоматически нажала на курок. Тело упало к ее ногам, и резкий, пронзительный, демонический смех заполнил помещение. Серебряные очки победно заплясали в зеркалах.
– Глупая сука! – завизжал человек. – Ты только что убила не того человека!
Ли в ужасе опустилась на пол, глядя на распростертого перед ней мужчину, его плащ разметался по сторонам. На этом мужчине не было ни серебряных очков, ни красной банданы. Это был Ник, мужчина, который этой ночью занимался с ней любовью, мужчина, который поехал за котенком. Она только что его застрелила. Из его красивого рта струйкой текла кровь.
– Теперь тебе конец! – заверещал голос. – Теперь тебе точно конец, сука!
Осколок зеркала полоснул Ли по руке, разорвав рукав блузки и порезав кожу. Еще один угодил ей прямо в лицо, чуть не попав в глаз. Увидев в зеркалах свое окровавленное лицо, Ли в ужасе закричала. Человек бросал осколки зеркала, как ножи.
– Я перережу тебе горло!
Сверкающий кинжал нацелился на Ли, и когда нападающий бросился на нее, из груди у нее вырвался всхлип. Собрав все силы, все свое мужество, она подняла револьвер. Сжала оружие обеими руками, закрыла глаза и выстрелила, а потом снова и снова. Бесконечной какофонией взрывающегося стекла разлетались зеркала. И вместе с ними разлеталась душа Ли. Она лишила человека жизни и сейчас умирала сама.
Раздался крик, но Ли не смогла открыть глаза. Она услышала, как кто то упал. Оружие вывалилось у нее из рук, и она безвольно опустилась на пол. Вокруг царила смерть и подавляла ее своим неумолимым могуществом.
Когда она наконец открыла глаза, то увидела валявшиеся на полу серебряные очки. Рядом с ними лежал ее мучитель. Ли издала слабый звук. Ни смех, ни всхлип, это был беспомощный вой загнанного в ловушку животного. Что за жестокая, садистская шутка?
Демоническое существо, нападавшее на нее с таким неистовством, вытянулось на полу студии с изяществом балерины. Лицо мертвой Полы Купер являло собой образец женской красоты и безмятежности. Такой спокойной Ли никогда ее не видела. У Ника Монтеры получился бы великолепный портрет.
– Доусон! – бросилась к бывшему жениху Ли, как только он появился в дверях больничной комнаты ожидания.
– Как он? – спросил Доусон.
– Ничего не известно. – Она схватила его руку и сильно сжала, пытаясь остановить сотрясавшую ее дрожь. Голос срывался от переполнявших ее эмоций: – Он в операционной… Он там уже несколько часов…
Дотронувшись до локтя Ли, Доусон заставил ее замолчать, словно почувствовав ее безмерную усталость. Он выглядел странно неопрятным с выступившей на подбородке светлой щетиной, но его знакомый костюм и привычный запах одеколона как бальзам подействовали на нервы Ли.
– Хочешь узнать про Полу? – спросил он. – Но это может и подождать. Наверное, сейчас не совсем подходящий момент.
Но Ли настояла, чтобы он рассказал. Она надеялась, что это отвлечет ее от мыслей о Нике, но ничего об этом не сказала.
Доусон пристально посмотрел на нее, на его лице отразилась боль. Должно быть, он очень многое хотел бы сказать, догадалась Ли, но он лишь вздохнул и отвел ее в сторону.
– Пола находится в окружной больнице, под охраной, – объяснил Доусон. – Рекламировать шампунь она теперь будет не скоро, но поправится полностью. Пуля скользнула по ребрам и пробила легкое, но не задела ни одного жизненно важного органа.
Ли с облегчением сжала руку Доусона. Она не вынесла бы смерти Полы, невзирая на то, что совершила эта женщина. Ли было достаточно того, что она ранила двух человек и что один из них – тот, кого она любит, – может умереть.
Ли захотелось сесть, ноги ее не держали. Диванчик в углу был того же цвета, что и все в этой скромной комнате, – зеленого, но это меньше всего сейчас заботило Ли.
– Почему Пола напала на меня? – спросила она, когда они с Доусоном уселись. Она отпустила его руку, благодарная за поддержку. – Из за Ника?
Доусон снял очки и протер их подкладкой пиджака.
– Она хотела вернуть его, – сказал он, – и Макиавелли по сравнению с ней просто мальчишка. Ты никогда не была ее изначальной целью. Она напала на тебя потому, что ты разрушила ее грандиозные планы. К сожалению, ее мишенью была и Дженифер Тейрин.
– Так это Пола убила Дженифер? – спросила потрясенная Ли.
– Она убила Дженифер и подставила Ника.
– Но она же хотела его вернуть…
– Да. Поэтому ее план и оказался не только извращенным, но и блестящим. Пола считала, что Ник безумно ее любит, но просто этого не сознает. Она решила, что если спасти ему жизнь – разумеется, с большим риском для себя, – то он будет настолько благодарен, что перестанет отрицать свои истинные чувства по отношению к ней.
Ли начала понимать пугающую логику плана Полы.
– Боже мой! – в ужасе произнесла она. – Видимо, она совсем ничего не понимала. Ты говоришь, она убила Дженифер и подставила Ника, зная, что появится в последнюю минуту, чтобы спасти его?
Доусон пожал плечами:
– Она думала, Ник просто не знает своего сердца и ее предназначение – показать ему, что они две половины одного целого. Ради любви люди совершали и более странные поступки.
– Значит, насчет алиби она солгала?
– Когда ты кого то убил, ложь, даже под присягой, уже не кажется преступлением. Ник действительно возил ее в больницу и сидел с ней там целую ночь после неумелой попытки самоубийства – тут все правда, – но это случилось за несколько недель до убийства Дженифер. Видимо, Ник отдалялся от Полы, и самоубийство было ее попыткой удержать его. Это не помогло, и она запустила в действие свой великий план, для начала соблазнив не слишком умного молодого служащего той больницы. Она купила парню машину, занималась с ним сексом и все прочее.
Ли дотронулась до сережки.
– Это не любовь, это патологическая одержимость. Ей нужна помощь.
– Не волнуйся. – В голосе Доусона, который при любых обстоятельствах оставался прокурором, зазвучал цинизм. – Эта женщина, едва успев прийти в сознание, начала мобилизовывать силы. Уверен, она бы созвала пресс конференцию прямо у больничной койки, если бы ей позволили. Она даже заявила, кто возглавит группу ее защиты.
Ли ждала.
– Саттерфилд, – состроил гримасу Доусон. – Этот кровопийца опять в игре.
– Боже мой! Ты, наверное, ждешь не дождешься начала суда.
– Обвинителем буду не я.
Ли уловила категорический отказ в голосе Доусона, но сейчас ее занимало слишком много других нерешенных вопросов, поэтому она ни о чем его не спросила.
