– Можно сказать и так. – Коллин сломал ветку и отшвырнул ее. – Прежде незаконное проникновение в чужое жилище и взлом не составляли проблемы для сообразительного и физически ловкого человека, однако со временем ситуация полностью изменилась. – Он приступил к объяснениям таким обыденным тоном, словно рассуждал о погоде. – Новые охранные устройства чертовски совершенны. Чем больше у человека денег, тем изощреннее системы, которые обеспечивают ему безопасность и сохранность имущества. Многие обладают чрезвычайно высокой тепловой чувствительностью.
– Что это означает?
– Это означает, что они включаются при резком изменении температуры. Подобно тому, к примеру, когда внутри их поля появляется движущееся живое существо. – Коллин помолчал. – Конечно, если одно тело остается внутри этого поля, пока дело не будет сделано…
– Ох, нет, – Эшли затрясла головой. – Вы сошли с ума. Ничего не выйдет…
– Выйдет, Эшли, – уверенно заявил Коллин. – Конечно, для этого вам придется существенно изменить образ жизни. К примеру, покинуть свою квартиру и перебраться сюда…
– Сюда? Зачем?
– По целому ряду очень веских причин. И прежде всего нужно заставить Холлистеров и всех остальных поверить, будто вы смирились со своим поражением и вернулись в Сан-Франциско, как говорится, поджав хвост.
– Благодарю покорно! – Эшли крепко обхватила себя руками, внезапно почувствовав холодный озноб.
– Послушайте… Какое имеет значение, что кто-то там о вас подумает? Важен конечный результат, – уже явно начиная терять терпение и злиться, возразил Коллин. – Вы хотите вернуть сына или нет?
– Конечно! – тоже сердито воскликнула она. – Но…
– Здесь вы будете в полной безопасности – пока помните о необходимости запирать на ночь свою спальню. – Настроение Коллина резко изменилось, теперь он откровенно забавлялся. – Никто не должен видеть вас в Манхэттене – по крайней мере в качестве Эшли Гордон-Холлистер. Это вы должны усвоить крепко-накрепко.
– Никто не должен видеть меня? – недоверчиво спросила Эшли.
– Вот именно. Вы сможете бывать в городе, не сомневайтесь, – пообещал Коллин, – но только после того, как в совершенстве овладеете искусством менять свою внешность. А до тех пор все, что вам понадобится, будут доставлять прямо сюда.
– Это же такие хлопоты…
– Возможно, но без них не обойтись. Доверьтесь мне, Эшли. Я играю в подобные игры уже давно и достаточно преуспел в них. Я знаю, что делаю.
Она пристально смотрела на Коллина. Яркий солнечный свет, пробившись сквозь обнаженные ветки деревьев, раскрасил пряди его густых, взъерошенных холодным ветром волос множеством оттенков – каштановым, медным, золотым… Разве у нее есть выбор? – спросила себя Эшли. Коллин – вот ее последний шанс. Ее единственный шанс.
– Когда начнем?
Он улыбнулся с заметным облегчением:
– Сегодня. Сейчас.
– Хорошо. – В молчании они прошли несколько ярдов. – Коллин, я хочу знать точно, как вы планируете вернуть мне Роберта, – сказала потом Эшли.
И тогда он рассказал ей.
Коллин выносил ее багаж из спальни в гостиную, а Эшли остановилась, чтобы бросить последний взгляд на свою квартиру.
– Я испытываю странное чувство, – призналась она, задергивая шторы. – У меня есть дом в Сан-Франциско и еще один в Санта-Елене – в той степени, в какой можно считать своим дом родителей, – и эта квартира. И все же мне постоянно кажется, будто на самом деле я чужая везде.
Коллин, стоя в дверях, не ответил. Были времена, когда он испытывал то же самое, даже в Морском Утесе, в родном доме, где вырос.
– Смерть Брендона и то, что случилось с Робертом… Как будто разбилась вдребезги вся моя жизнь, – продолжала Эшли. – Какие-то частички моей души здесь, какие-то остались в Калифорнии.
– Все изменится, как только наша цель будет достигнута, – попытался успокоить ее Коллин. – Тогда мы оба сможем просто жить и, возможно, вернемся к обычному для людей состоянию. – Он взглянул на часы и легонько подтолкнул Эшли. – Пойдемте. Лучше нам поскорее убраться отсюда. Остальные вещи можно будет сдать на хранение.
Всего на мгновение задержавшись на пороге, Эшли решительно выключила свет и захлопнула дверь.
– Сама не понимаю, почему мне так нелегко покидать это место, – сказала она, когда они спускались в лифте. – Сан-Франциско – дело другое. Вся моя жизнь осталась в том доме, все самое хорошее и дорогое… Пять лет я была женой Брендона, четыре – матерью Роберта. А сколько картин я написала в своей студии! Но здесь… Здесь фактически не остается ничего: ни добрых воспоминаний, ни каких-либо примет жизни, о которых стоило бы говорить.
Коллин хмуро слушал Эшли, припоминая ночь, когда он проник в ее квартиру. Какими холодными и безликими выглядели комнаты!.. Действительно, странно, что, уходя отсюда, она чувствует себя не в своей тарелке. «Все чисто женские эмоции у нее отключены, – подумал он. – Мы и в самом деле два сапога пара».
Привратник помог Коллину донести багаж к поджидавшему автомобилю. Распахнув перед Эшли дверцу, Коллин обошел машину, чтобы сложить вещи в багажник. Усевшись, Эшли рассеянно смотрела по сторонам, на мир, который собиралась покинуть. Ради чего? «Что я делаю, во что встреваю? Связываюсь с человеком, о котором, в сущности, не знаю ничего, кроме того, что, по его собственному признанию, он вор. Заключаю с ним дьявольское соглашение, которое может привести меня в тюрьму на ближайшие десять, а то и двадцать лет…»
– Готовы? – Коллин уселся за руль и достал ключи от машины.
– Насколько это вообще для меня возможно, – ответила Эшли, кисло улыбнувшись.
– Успокойтесь, – усмехнулся он. – Вы же не агнец, которого ведут на заклание.
– Вы так думаете? – не слишком уверенно спросила она.
– Конечно. – Коллин завел двигатель. – Вот увидите. Это…
– Смотрите! – внезапно закричала Эшли. – Вон там!
Взглянув в указанном направлении, Коллин увидел полную седую женщину, которая вела за руку маленького мальчика, направляясь в парк.
– Мой сын! – воскликнула Эшли. – Роберт!
Она сделала попытку вылезти из машины, но Коллин удержал ее.
– Что это вам в голову взбрело? – Он схватил ее за руку. – Напасть на старую женщину и забрать мальчика? Вы не уедете с ним дальше Манхэттена!
Эшли обмякла на сиденье, хватая ртом воздух.
– Я… У меня даже в мыслях не было… Просто хотелось взглянуть на него…
– А потом что? Вам легче станет? – резко, почти грубо спросил Коллин. – Ничего не изменится, разве что вы будете чувствовать себя еще более несчастной, чем сейчас!
– Что же, мне, по-вашему, совсем нельзя видеться с ним? – Эшли заплакала. – Я даже думать об этом не могу…
