она мне не нужна?
Именно так. Это я, блядь, и делаю.
— Спасибо, что просветил, — говорю я Джейку, словно мне все равно. — Благодарю за ободряющую речь.
Он бросает на меня косой взгляд, но продолжает улыбаться. Может мы и находимся в относительном уединении раздевалки, но рядом всегда есть кто-то, кто наблюдает, когда мы в игровом режиме, и ни один из нас не хочет волновать команду.
— Умник. Ты отлично играешь. Но у тебя пустой взгляд.
— Мне перестает нравиться направление этой речи, Райдер. — Достаю бутылку из корзины рядом и делаю большой глоток.
— Тебя Чарли подговорил?
— Он тоже заметил?
Окидываю раздевалку взглядом, словно нахожусь на вершине мира.
— Сейчас не время.
— Твоя игра в избегание убивает. Время всегда не подходящее.
Уголки моих губ болят от улыбки.
— Ну, уж точно, блин, не сейчас.
Парни слоняются вокруг, некоторые растягиваются с тренерами, другие поглощают воду. Мы все пытаемся сохранить боевой настрой, отсчитывая минуты до возвращения на поле.
Норт опускает свою задницу по другую сторону от меня.
— О чем болтаем? О победе? Потому что я люблю побеждать. Это лучше, чем проигрывать, понимаешь?
— Полегче, ядерный Лалуш, — бормочу я.
Он подмигивает.
— Так что?
Джейк наклоняется ко мне.
— Девушка Мэнни сбежала в Нью-Йорк, и у него депрессия. Но он не хочет говорить о своих чувствах.
— Убейте меня, — стону я, наклоняя голову под предлогом того, что ставлю бутылку, пытаясь скрыть гримасу.
— Тебя бросила девушка? — удивляется Норт.
Не знаю зачем, но он практически умолял меня прозреть и сосредоточиться на карьере. И так как я реально не хочу слышать это снова, то просто промокаю лицо полотенцем и произношу мимо него.
— Мы решили поразмыслить обо всем, пока она работает.
Любой мужчина знает, что если женщине необходимо что-то обдумать, то это нехорошо. Норт — не исключение.
— Жаль это слышать, приятель.
— Тебе? — недоверчиво фыркаю. — Серьезно?
Он шлепает меня по бедру, прежде чем встать,
— Если это причина твоего тусклого взгляда, тогда да.
— Я же говорил! — выдает Джейк. — Пустой взгляд.
Норт качает головой, словно разочарован во мне.
— Разве я говорил что-нибудь о том, чтобы быть несчастным? Если она делает тебя счастливым, тогда позаботься об остальном. — с этими словами Норт сваливает.
Я тоже поднимаюсь на ноги, желая пройтись. Нет, правда, я хочу догнать Норта и ударить по голове. Но не стану этого делать. Опускаю руки на бедра и делаю вид, что наблюдаю за обратным отсчетом часов.
— Этот ублюдок читает мне лекцию о приоритетах, а теперь ему жаль.
Джейк встает и копирует мою позу, улыбается с «мы чертовы хозяева этой игры» выражением лица. Затем поворачивается, его наплечники загораживают остальную часть комнаты. Пот и вода каплями стекают по лицу, под глазом чернеет краска.
— К черту Норта. Он ни хрена тебя не знает. И ты прав, я тоже не хочу об этом говорить. Предпочел бы обменяться гребаными «дай пять» или изрыгнуть речь в духе «Выиграй одну для Гиппа». Потому что, мы здесь. В плей-офф.
Он наклоняется, его голос низкий и напряженный.
— Гребаном плей-офф.
Он не обязан объяснять, что это значит. Каждый футболист понимает, куда ведет этот путь. Я открываю рот, чтобы заговорить, но он не позволяет.
— Ты должен быть в восторге. А вместо этого — ходячий мешок страданий.
Его слова почти физически ударяют в живот. Стискиваю зубы, чтобы не закричать. Не просто кричать, а орать и ругаться, потому что к черту. Я сделал все, что мог, чтобы достичь этого момента. В том числе отпустил Чесс, и это все, что он может сказать?
Джейк встречает мой гнев, не дрогнув.
— Я не пытаюсь усложнить тебе жизнь.
Свирепо смотрю на него, не в силах сохранить счастливую маску на лице. Не думаю, что могу обсуждать это сейчас.
— Позвони ей, — говорит он. — Проси, умоляй, делай, черт возьми, все что в твоих силах, но верни её, чтобы ты мог вырваться из этого ада.
Мой ответ звучит так резко, что больше напоминает крик:
— Она думает… — делаю глубокий вдох и понижаю голос: — Дело не во мне, ясно? Она усложняет, все, что должно быть просто.
— Просто? — из уст Джейка слово звучит как ругательство.
— Да, просто. Чесс переживает о будущем. Что рано или поздно, мы будем хотеть разного. И однажды я затаю обиду и променяю её на какую-нибудь образцовую жену. — Я вскидываю руку. — Как будто я хочу кого-то, кроме нее.
Джейк вскидывает брови.
— Жену, да?
Жар обжигает шею.
— Когда ты знаешь — ты знаешь.
— А она в курсе, что ты знаешь?
Моргаю в ответ.
Джейк фыркает и оглядывается вокруг, чтобы оценить, есть ли у нас еще время, прежде чем снова нацелиться на меня.
— Ты сказал ей: «Мой крысиный член не получит никто другой»?
— Крысиный член? — давлюсь смехом.
Он закатывает глаза.
— Ты сказал ей, что любишь ее, идиот?
Позади нас тренер кричит, созывая ребят.
Печальная правда застревает в горле, как стекло.
— Возможно, то, что я люблю ее, не имеет значения.
Я жалею об этих словах, как только их произношу. Проще делать вид, что это я ушел. Осознание, что возможно, я не тот человек, которого в конечном счете хочет Чесс, причиняет такую боль, что трудно дышать.
Джейк смотрит на меня сверху вниз.
— Риск есть риск. В любом случае, скажи ей.
Он хлопает меня по плечу и уходит.
Приняв решение, следую за ним. Я поведу своих ребят вперед и выиграю эту игру. Чесс не нужна мне, чтобы преуспеть в футболе. С ней или без неё, на поле я тот, кто я есть.
Она нужна мне вне поля. И я собираюсь найти свою девочку и доказать ей это.
Чесс
ДЖЕЙМС И ДЖЕЙМИ ведут меня в ирландский паб в нижнем Манхэттене. Здесь уютно и восхитительно тепло, особенно после шести кварталов пешком на ледяном ветру.
— Я не чувствую пальцев, — говорю я, потирая руки.
— Надо было поехать на метро. — Нос Джейми ярко-розовый.
— Бодрящая прогулка, — настаивает Джеймс. — А вы двое просто слабачки.
Джейми снимает запотевшие очки и протирает их.
—
