атмосфере большую пикантность. На огромной кухне жарится мясо. Марк переворачивает два стейка на квадратной сковороде, и протирает полотенцем руки. Он наливает в пустой бокал красное вино и протягивает мне.
– Надеюсь, там ничего нет?
– Надейся дальше, – отвечает с улыбкой.
Мы чокаемся. Мой взгляд устремляется к стейкам с красноватой прожилкой между двумя поджаристыми сторонами, и щеки моментально вспыхивают.
– Превосходно выглядишь, – говорит Марк, и выкладывает стейки на большие черные тарелки. На нем легкая темная футболка с растянутой треугольной горловиной и темные джинсы. Он босиком и его стопы кажутся мне идеальными. – Ты ведь голодна?
– Есть такое.
– Сейчас всё будет готово.
Пока он на кухне, я спускаюсь в зону гостиной и подхожу к огромным окнам. Дождь льет, как из ведра, возле лавочек уже огромные лужи.
– Что тебя сподвигло стать журналистом? – спрашивает Марк, и я бросаю на него взгляд через плечо. Он несет тарелки к массивному обеденному столу и возвращается за бутылкой вина и приборами.
– А что сподвигло тебя стать бизнесменом?
– Желание быть независимым, – отвечает, не раздумывая.
– Ясно, – усмехаюсь, уже не так остро реагируя на его высокомерие.
– Мой ответ вовсе не означает, что любая другая профессия подразумевает зависимость от каких-либо людей и обстоятельств, – объясняет он. – Это либо вынужденная мера, либо собственное желание.
– И в твоем случае это как раз желание.
– Нет. В моем случае, это как раз вынужденная мера.
Поворачиваюсь к нему, не до конца понимая, что это значит. Но Марк уже отодвигает для меня стул и приглашает за стол.
– Я бы с радостью спасала мир и людей, – отвечаю, направляясь к столу, – но с биологией, химией, физикой у меня была страшная беда. Если суть тычинки и пестика я ещё понимала, то всё остальное сводилось к «бла-бла-бла формула такая-то равно бла-бла-бла». Сначала я мечтала стать каким-нибудь защитником живой природы, а потом замахнулась на хирурга. К моменту сдачи выпускных экзаменов поняла, что ни то, ни другое не мое. Да и моя особенность не позволила бы мне резать людей или высвобождать зверей из капканов.
Сажусь на стул и беру предложенную мне салфетку. Смотрю на два стеклянных подсвечника в виде пепельниц, в которых горят маленькие круглые свечки.
– А ты постарался, я гляжу.
– Тебе ведь нравятся свечи, – с кривой ухмылкой говорит он и садится напротив. Внимание к деталям приятно удивляет. – Да и хочется растянуть удовольствие. – Его взгляд откровенно проходится по моим обнаженным плечам и замирает на груди. Я чувствую, как соски съеживаются, и это становится очевидным, ведь ткань платья очень тонкая. – И что же это за особенность такая, которая не позволила бы тебе кромсать людей?
– Я не переношу вида крови. – Беру приборы и начинаю нарезать горячий и ароматный стейк на кусочки. – С царапинами ещё могу совладать, хотя и это бывает для меня сложно. Но когда крови много и она вся такая темная… Я теряю сознание.
– Падаешь в обморок? – спрашивает, не веря.
– Да.
– Значит, – улыбается он, уводя от меня хитрющий взгляд, – с тобой такое случается каждый месяц.
– Вовсе нет, – отвечаю, понимая, к чему он клонит. – Нормальное явление для организма женщины я воспринимаю, как должное.
– А ты не пробовала обмануть свой мозг? Убедить его в том, что кровь – это всего лишь краска?
– Краска приятно пахнет, – отвечаю коротко, не желая продолжать эту тему. В конце концов, мы собираемся есть мясо средней прожарки! – А ты ещё и повар!
– Это единственное, что я умею.
– Сомневаюсь. Ты похож на человека, которому всё очень легко дается. В том числе и женщины.
– Но не ты. Чтобы заполучить тебя, нужно очень постараться. Извертеться, – смотрит он на меня с провоцирующей хитрой улыбкой.
– Три часа назад я хотела выколоть тебе глаза. Но тебе хватило нескольких минут, чтобы заманить меня на свою темную сторону. Не так уж и много стараний.
– Это ты так думаешь, – поднимает он бокал и выпивает вино. – Твой бойфренд не в обиде?
– Упиваешься своим превосходством?
– Может быть.
– Но тебе же это не впервой – красть девушку из-под носа её «бойфренда».
– Вообще-то впервой. Обычно они сами бегут от них ко мне, а ты, – усмехается Марк и опускает взгляд в тарелку, – говорю же, пришлось извертеться, чтобы ты стала моей.
Мне нравится, как звучит последняя фраза. Невольно кусаю нижнюю губу, явно доставляя удовольствие Марку.
– Если ты не спишь с подругами своей сводной сестры, то что тогда ты собирался делать с Таней?
– Обедать.
– Как со мной? – прыскаю я.
Марк снова смотрит на меня, а я потягиваю вино.
– У меня была встреча в «Расмус». А Таня забирала из магазина какую-то эксклюзивную сумочку, о которой мечтает Лейла. Что-то «фантастическое», – закатывает он глаза. – Лейла заказывала её, ждала полгода, но Таня решила сама забрать заказ, чтобы подарить ей на день рождения. А потом мы хотели просто пообедать, но приехала Лейла за своим заказом. Вот и вся история. Что, не веришь мне?
– Вы не были похожи на тех, кто собирался «просто пообедать».
– А на кого же мы были похожи?
– Вас наверху ждали апартаменты, где вы планировали переспать, как делаете это уже много раз. На твоем лице это было написано.
– Разумеется. Всякий раз, когда встречаю тебя, я только и думаю о том, как ты стонешь подо мной. Если я и планировал переспать где-то наверху, то только с тобой, Селин.
Несколько минут мы едим молча. Меня подкупает эта его обнаженная откровенность в словах и мыслях. Я никогда бы не подумала, что всё бывает настолько просто: испытывать желание и прямо говорить о нем.
– Почему ты не позволил мне подняться на третий этаж ресторана Лейлы? – спрашиваю и отправляю в рот крошечный кусочек мяса. – Ты ведь помнишь, что мы там с тобой встретились?
– Там была неразбериха.
– Но ты выходил оттуда, – смотрю на него, заставляя ролики в голове работать.
– И что? – ухмыляется Марк.
– Не знаю. Просто есть что-то, что не дает мне покоя с того вечера.
– Например?
– Не знаю! – отвечаю честно. Не могу скрыть улыбку. Я не была на нормальных и человеческих свиданиях тысячу лет. Мне волнительно, мне весело, мне жарко от предстоящих событий. – Просто с тех пор мы с тобой постоянно где-то сталкиваемся. Странно, что я снимаю именно твою квартиру. – Пытаюсь ухватиться за мысль, которая летает надо мной, поддразнивая щебетанием, как неугомонная птичка, но вино и предвкушение физических ласк притупляет этот элементарный процесс. – Извини за нескромный вопрос, но откуда у тебя столько денег? Я имею в виду, разве такой недвижимостью, как эта, и целой сетью фитнес-клубов не обзаводятся так, годам к шестидесяти?
– Когда у родителей есть деньги,
