Тот махнул рукой.
— Ни за чем.
— Тогда с какой стати ты разыскивал автомобиль?
— Господи! Дай мне только убедиться, что она замешана в делах Боннатти, тогда все и узнаешь.
Стивену было тошно. Какой нелепый случай свел его с дочерью Джино Сантанджело!
Загудел внутренний телефон.
— Да? — рявкнул Стивен.
— Здесь ваша мать, мистер Беркли. И только что сообщили, что нужные вам документы готовы.
— Спасибо, Шила. Что здесь делает моя мать?
— Не знаю. Пропустить ее?
— Да, пожалуй, так будет лучше. — Он выскочил из-за стола и поднял вверх большой палец. — Все, Бобби, едем!
Тот взвизгнул от удовольствия.
В комнату вошла Кэрри. Стивен сгреб ее в объятия, как медведь.
— Ма, я тронут твоим посещением, но у меня срочное дело. Зайди завтра, а? Вместе пообедаем.
— Стивен, — полузадушенным голосом произнесла Кэрри, — мне нужно с тобой поговорить.
— Не сейчас, моя прелесть. Мне очень жаль, но как раз сейчас у меня срочный выезд. От этого зависит моя ПК.
— Персональная карьера, — подсказал Бобби.
— Стивен, это очень важно, — настаивала Кэрри. — Иначе я не пришла бы к тебе на работу.
— Давай я заеду за тобой попозже? — Он схватил свой пиджак и перебросил через плечо.
Бобби подошел к нему поближе.
— Кажется, твоей старушке плохо.
Стивен бросил на мать беспокойный взгляд. Она была сама не своя. Он нежно поцеловал ее.
— Потом. Обещаю. Поезжай домой и полежи. Ты на машине?
Кэрри кивнула.
— Дай мне ключ от твоей квартиры, сынок. Подожду тебя там.
Она изо всех сил старалась унять дрожь.
— Понял! — вскричал Стивен. — Ты поссорилась с Эллиотом!
Кэрри не ответила: боялась открыть рот.
Он выудил из кармана ключ.
— Я приеду через пару часов. Располагайся. Идем, Бобби, поставим жирную точку.
Кэрри смотрела ему вслед и в который раз спрашивала себя, правильное ли она приняла решение.
* * *
Она долго сидела в машине перед домом Энцо Боннатти и думала, думала… Как она себе это представляет? Вот сейчас она подойдет к парадной двери, спросит Боннатти и застрелит его? Так случается в кино, а в жизни все по-другому.
Слишком много вопросов.
Выдержит ли она встречу с Энцо лицом к лицу? Сумеет ли выстрелить? Способна ли она вообще убить человека? Сможет ли потом быстро добежать до машины и незамеченной ускользнуть с места происшествия?
Чем дольше Кэрри сидела в чужом, взятом напрокат автомобиле без кондиционера, тем яснее ей становилось: ее план невыполним. Решимость словно вышла из нее вместе с потом. И она стала искать другие варианты.
В сущности, вариант был только один. Сказать Стивену правду. Все ему рассказать.
После того как решение было принято, Кэрри как будто ожила. Включила зажигание и, не оглядываясь, поехала в город.
Стивен имеет право знать. Что бы ни случилось, она откроет ему всю правду.
* * *
— Какой бес вселился в мальчишку? — бушевал Джино. — У него был такой вид, словно он вот-вот выхватит пистолет. Ты заметил, Коста?
— Нет.
— Зато я заметила, — подтвердила Лаки. — С Дарио нужно всегда быть начеку.
— Не понимаю, что у вас творится. Мой сын является ко мне с пушкой! Коста, догони и приведи его обратно. Кажется, пора мне во всем разобраться.
— Слишком поздно, — отрезала Лаки, — заниматься его воспитанием. Если бы ты уделял ему больше времени, когда он был подростком…
Джино так и взвился.
— Ты с кем разговариваешь?
Лаки вспыхнула, но не отступила.
— С тобой я разговариваю, с тобой. Когда мы с Дарио были маленькими, у нас не было нормального детства. Сидели взаперти в мавзолее на Бель Эр, как прокаженные. К нам не пускали друзей. Мы не могли, как другие дети, ходить в кино. А если нужно было пойти в магазин, то в сопровождении одного из твоих громил. Ничего удивительного, что у Дарио шарики зашли за ролики.
Джино вылупился на дочь.
— Ах, у вас была тяжелая жизнь? В прекрасном доме! Среди самых лучших вещей, какие можно купить за деньги!
Лаки повысила голос:
— Вот именно — за деньги. Кому они нужны? Мне был нужен только ты! Чтобы любил… был рядом… настоящий отец…
Ее слова резали Джино, как ножом. Он прорычал:
— Я всегда старался для вас. Все, что только мог…
— Ну, так этого недостаточно!
На улице завыли полицейские сирены. Коста подошел к окну.
— Убери от меня эту дрянь и приведи Дарио, — скомандовал Джино.
Коста заторопился прочь.
Лаки глубоко вздохнула.
— Я ухожу. Мы говорим на разных языках. Так было всегда.
— Я, значит, не был образцовым папашей? Ну, а ты сама — образцовая дочь? Сбежала из школы. Трахалась с каждым встречным-поперечным. Ушла из…
— Ничего подобного! — перебила она, дрожа от ярости. — А если бы и так — что с того?
— Что с того? Что с того! — Джино поник головой. — Ты права, Лаки: у нас психологическая несовместимость. Мы существуем в разных измерениях. Что же ты не уходишь? За семь лет — ни единой вшивой открытки! Называется дочь!
— Ты сам ни разу не написал! — запальчиво выкрикнула она.
Джино почувствовал, что с него довольно. Кто-то колотил в дверь.
— Кто там? — рявкнул он.
— Коста! Скорее откройте!
Лаки хотелось плакать — неизвестно почему. Она взяла свою сумочку. Джино отпер дверь и впустил бледного, трясущегося Косту.
— Дарио застрелили. Возле отеля. Он мертв.
— Боже милосердный! — вскричал Джино. — Матерь Пресвятая Богородица!
Ужас пригвоздил Лаки к месту.
Внезапно Джино схватился за грудь и сделал неуверенный шаг к дивану. С губ сорвался стон.
— Что с тобой? — испугалась Лаки. — Что такое?
Он снова застонал; у него посинело лицо. Теперь ему точно можно было дать семьдесят один год.
— Кажется… сердце… — с трудом проговорил он. — Вызови… врача… скорее!..
Пятница, 15 июля 1977 г., вечер
Энцо щелкал переключателем дистанционного управления, переходя с одного канала на другой, задерживаясь на выпусках новостей.
— Милый, — захныкала сахарная блондинка, подпрыгивая на его королевском ложе; на ней были одни лишь шелковые французские трусики персикового цвета. — Я хочу посмотреть «Любовную игру».
— Может, ты оденешься, ради всего святого? — прорычал Энцо. — Мне твоих голых титек хватит на месяц вперед.
Девушка надула губки.
— Разве тебе не нравятся малюткины грудки?
— Одевайся, дура! Я специально пригласил парня из Голливуда, чтобы он на тебя посмотрел. Так что одевайся и заткнись.
