– Рыбалка на Лак-Верте, – задумчиво произнес Серж. – А что, большая старая коричневая форель все еще там?
– Пра-пра-прабабушка, – расцвела Кайли.
– Должно быть, все же праправнучка прапрабабушки, – засомневался Серж. – Еще мальчиком, я помню, как она имела обыкновение скрываться под той плоской скалой, высовывая свой старый нос достаточно далеко, чтобы я мог видеть, как она смеется надо мной.
– И говорит: «Не поймаешь, не поймаешь»! – добавила Кайли.
– И ведь это правда. Обыкновенная истина. Никто ни когда не поймает ее.
– А у меня есть пес, – похвасталась Кайли. – Неужели? Какой породы?
– Бассет. Его зовут Гром. Его брат умер.
– А его брата случайно звали не Молния? – уточнил Серж, заставляя Кайли взвизгнуть, напоминая Мартину того смешливого дедушку – сверстника и товарища в играх, каким бывал иногда Серж для Натали, которая так любила его.
– Да! – перевела дыхание Кайли. – Откуда ты знаешь?
– Интуиция, – сказал Серж, и Мартин мог почти видеть, как отец хлопает себя по лбу.
– Ничего себе, – удивилась Кайли.
– Так-то вот, у Мартина тоже есть интуиция. Она-то и делает его замечательным хоккеистом.
– Папа, – перебил его Мартин.
Он совсем не хотел, чтобы разговор перешел на эту тему.
– Он обладал интуицией, когда был еще совсем ребенком. – Серж явно не понял намека. – Великолепен в любом виде спорта. Я знал, что мой мальчик будет идти прямо к вершине. У него уже тогда была настоящая любовь к игре.
Мартин открыл было рот, чтобы вмешаться, но отец сам переключился на другой предмет. Разговор пошел о каком-то малыше, которого Серж заприметил поблизости, сыне человека, который умер в тюрьме.
– Мальчик любит бейсбол, совсем как ты, страстно.
– Зачем же он приходит сюда, – поразился Мартин, – если его отец умер?
– Это самое близкое место к его папе, куда он может добраться, – прошептала Кайли ему на ухо, и у Мартина мурашки побежали по спине.
– Он напоминает мне тебя. – У Сержа дрогнул голос.
Мартин почувствовал, как отец взял его руку, и ему пришлось пересилить в себе побуждение вырваться и убежать как можно дальше.
– Ну, наверное, тем, что занят спортом.
– Не только и не столько. Тем, что он вкладывает сердце в свои тренировки. – Тишина наступила в их небольшой компании, и спустя несколько минут Мэй сказала, что они с Кайли пойдут прогуляются.
Она поблагодарила Сержа за открытки и за встречу. Потом Мартин слышал, как отец поцеловал его жену в щеку, и почувствовал руку Мэй на своем плече.
– Я подожду снаружи, – прошептала она.
– Хорошая девочка, – сказал Серж, когда она ушла.
– Нет, она – лучшая.
Но без Мэй и Кайли им не о чем стало говорить. Разговор снова был сведен к дежурным фразам: о холодной погоде, о прогнозе на завтра, о хоккее. Мартин напрягся, когда отец упомянул, что слушал трансляцию игры по радио как раз перед тем, как вышел к ним, и обнаружил, что на самом деле заинтересовался счетом. Он не слышал, как играли «Медведи» в новом сезоне, и был разочарован узнать, что они проигрывали 4:2 после полутора периодов.
– Им нужен ты, сынок. – И тут же сообразив, какую глупость сморозил, глубоко вздохнул: – Прости, Мартин.
– Да ладно… – Мартин опустил голову.
– Мартин, ты заслуживаешь…
– У меня превосходная докторша. Она делает все, что в ее силах. Это нелегко, но рядом с Мэй все значительно легче. Хотя иногда я могу быть настоящим ничтожеством в отношениях с ней, – перебил его Мартин.
– Мужчины Картье этим отличаются, – заметил Серж.
– Говори о себе. – Мартин слышал, как его слова резанули воздух как бритва.
– Ты прав, я не имел никакого права так говорить…
– Я никогда не оставлю ее, – сказал Мартин. – Или Кайли. Больше никогда. И я никогда не забыл бы о них, занимаясь собой, прожигая свою жизнь, разъезжая по свету, тратя деньги так же стремительно, как их зарабатываю.
– В Лас-Вегасе, – продолжил Серж. – Лос-Анджелесе, Нью-Йорке, Чикаго.
– В то время, как они бы жили одни на озере, голода ли и мерзли почти все время.
– Нет, ты не сделал бы этого.
– И я не подвергал бы мою маленькую девочку опасности. – Мартин почувствовал, как в груди у него все напряглось.
Агрессивность нарастала в нем, и хотя он не мог видеть отца, ему нестерпимо хотелось пробить тому голову.
– Я не позволил бы сделать ей больно.
– А я не защитил ее, – прошептал Серж. – Я знаю. Боже, Мартин, прости меня. Мне так жаль ее, я бы отдал жизнь, если бы она осталась жива. Ты мне не веришь? Ты думаешь, я обманываю тебя?
Мартин опустил голову. Его трясло с такой силой, что казалось, он вот-вот рассыплется. Но тут он увидел лицо Натали, услышал ее голос, шептавший ему, что Серж ненавидел себя больше, чем Мартин способен его ненавидеть, что в мире есть разные тюрьмы.
– Мартин, – взмолился Серж. – Ответь мне.
– Я знаю, что ты не обманываешь. – Мартин вытер глаза.
– Я бы умер сам, если бы она могла жить. Я мысленно умирал уже тысячу раз. И эта мука никогда не прекратится.
– Сделай так, чтобы прекратилась.
– Не могу, – печально произнес отец.
Мартин глубоко вздохнул. Его глаза были широко открыты, хотя он ничего не мог ими видеть.
– Я прощаю тебя, папа.
Серж как-то сразу обмяк. Он плакал. Мартин слушал, и его собственное сердце колотилось в груди, а слезы струились по щекам. Мартин видел лицо дочери, чувство вал скрип лезвий коньков, когда они пролетали по льду озера и когда он увидел ту трогательную сцену из своего прошлого. Он видел глаза отца так ясно, как будто зрение вернулось к нему, и он помнил детский восторг от общения с отцом, которого он так сильно любил.
– Прости себя, папа.
Серж запыхтел носом, и кое-кто из заключенных засмеялся.
– Натали хотела бы, чтобы ты не корил себя.
– Я всегда знал, что она была ангелом, одна на миллион. Но знать, что ты ненавидишь меня… Ну, в общем, это было невыносимо. Не то чтобы я когда-нибудь винил тебя в этом, хоть на минуту…
– Я больше не ненавижу тебя.
– Спасибо, сынок.
– Это Мэй сделала для меня. Мне повезло, папа.
– Да, вижу.
– Когда ты выходишь?
– Еще три года. Все в порядке… Мне теперь будет много легче. Теперь, когда я знаю, как ты относишься ко мне.
Несколько минут они сидели молча, слушая разговоры вокруг них. В комнате были маленькие дети, навещавшие отцов, отцы, навещавшие сыновей, жены с мужьями, сестры и братья. Когда охранник объявил, что время свиданий закончено, Мартин почувствовал зияющую пустоту внутри.
– Я так рад, что ты пришел, – вымолвил Серж.
– Я приду еще, – пообещал Мартин.
– Могу я что-нибудь сделать для тебя? – заволновался Серж. – Я отдал бы тебе мои глаза, если бы мог.
– Спасибо. – Мартин попытался улыбнуться.
– Я ничего не преувеличивал, когда говорил с Кайли. Ты был замечательным, Мартин. Великим.
– Не слишком. И не таким уж великим. Я так никогда и не выиграл Кубок Стэнли.
– Думаешь, это важно? – прошептал Серж.
– Ну да, – кивнул Мартин. Для меня – важно.
– Вовсе нет, сынок. Совсем нет. Если кто и заслужил этот кубок, то только ты. Ты лучше, чем любой игрок сегодня. Этот кубок – всего-то и кусок металла. Всего-то.
– Два года подряд, я подбирался к нему так близко… Но седьмая игра, последние секунды. Я дважды подводил свою команду.
– Ни разу. Не говори так.
– Нет, подводил.
– Вот увидишь, – заторопился Серж. – Они даже не доберутся до решающих встреч без тебя в этом году. Йоргенсен не сможет остановить шайбу, чтобы спасти свою шкуру. Проклятие Картье работает в обе стороны.
Они оба расхохотались сквозь слезы.
– Я вовсе не хочу, чтобы он пропускал голы. – Мартин перестал смеяться.
– Хочешь ты того или нет, но он сейчас дырка, а не вратарь.
– Не знаю, как оно там, но сегодня же позвоню ему. Скажу, пусть оторвет свою задницу и начнет играть.
«Медведи» должны выиграть Кубок Стэнли. В этом году. Рэй заслуживает это.
– Рэй Гарднер. – Серж покачал головой. – Ты всегда тащил его за собой, даже в НХЛ.
– Мы так гордились тобой, – Мартин зажмурился, что бы убрать слезы, – гордились уже тем, что знакомы с тобой. А когда ты выиграл Кубок Стэнли, ты заставил нас поверить в себя, поверить, что когда-нибудь и мы завоюем его.
– Неуместная гордость. Это все, что я могу сказать.
– Нет, папа, Я вижу все иначе.
Тут отец сделал шаг вперед и сжал Мартина в своих объятиях. Охранники, казалось, поняли, что лучше им держаться подальше, и не вмешались. Мартин чувствовал, как поднимается и опускается грудь отца, и он мог бы поклясться, что от волос отца пахло соснами и озером.
– Береги себя, – сказал Мартин.
– Ты тоже. И береги свою семью.
– Обязательно. – Он повернулся, чтобы уйти, но неожиданно для себя остановился. – А я? Могу я что-нибудь сделать для тебя?
– А ведь и правда можешь, – обрадовался Серж.
