А вдруг не получится?! Откуда эта женщина знает, кто они такие? Каллен сделал только один звонок, разве этого может быть достаточно?
— Алло? — в трубке послышался мягкий и тихий женский голос.
— Мисс Найтингейл? — хрипло переспросила Хоук.
— Да, слушаю.
— Каллен Резерфорд… детектив Резерфорд дал мне ваш номер. Сказал, что вы можете оказать нам одну услугу.
— Вас двое? — деловито поинтересовалась она. — Назовите возраст, цвет волос, рост и вес.
Мариан стушевалась, но женщина на другом конце провода убедила, что данные могут быть и примерными. Она не сообщила деталей, выслушав Хоук, только назначила место и время встречи.
Завтра утром… Это значило, что у них в запасе был весь вечер и ночь.
Войдя обратно в домик, Мариан обнаружила Фенриса, сидевшего на кровати. Он был без футболки.
Взгляд против воли начал с жадностью изучать в каждый сантиметр его тела. Она смотрела на мышцы плеч, вспоминая их твердость, на кубики пресса на животе, на пупок и то, что было скрыто за тренировочными штанами ниже…
Вдруг накатил жар. Ей хотелось подойти ближе, потрогать, поцеловать всё, что она видела.
Неужели это наконец-таки реальность? Неужели он и правда здесь?
— Ванна готова. Что сказала Найтингейл? — он поднял на неё взгляд.
— Назначила встречу на утро, — Хоук неловко переминалась с ноги на ногу. — Дальше по шоссе будет небольшой городок. Она встретит нас там.
Фенрис приподнял бровь. Мариан сообразила, что разглядывает его чересчур откровенно.
Но что-то было не так! Она видела пятна витилиго, покрывавшие шею, руки и торс…
— Твои шрамы! — вдруг воскликнула она.
— Исчезли, — он ответил так, словно это было чем-то абсолютно обыкновенным.
— Но как же они могли…
Фенрис поднялся с кровати и подошел к ней вплотную. Кожу словно обожгло теплом.
— Я обещал тебе всё рассказать, — он склонился над её шеей. Пальцы легонько коснулись пряди волос и убрали её за ухо. — После того, как приведем себя в порядок.
По коже побежали мурашки, Мариан почувствовала, что у неё перехватило дыхание, но тут же взяла себя в руки.
— Ванная большая, можем принять её вдвоем! — выпалила она и почувствовала, что щеки заливает предательский румянец.
Да что с ней такое, черт возьми?! Она же видела его не в первый раз, что за страх школьницы перед первым свиданием?
Фенрис улыбнулся уголком губ.
— Ну тогда раздевайся, — сказал он и невозмутимо скрылся за дверью ванной комнаты.
Хоук шумно выдохнула. В его словах была ирония!
Боги, она еще никогда не видела его таким… Но если он вспомнил всю свою жизнь, значит ли это, что и сам стал другим?
Она постаралась не думать об этом, стянула с себя толстовку и джинсы, а затем посмотрелась в зеркало. Не хотелось выглядеть глупо…
Какая же она все-таки девочка. Хоук показала своему отражению язык и разделась до нага.
Когда она вошла, Фенрис уже сидел в ванной. От воды поднимался пар, она манила одним только видом. Мариан залезла и устроилась напротив, вытянув ноги, насколько то позволяло пространство.
— Знаешь, а ведь я даже не думал, что всё так закончится, — он опустил в воду губку, и Хоук уставилась на пузырьки воздуха, устремившиеся к поверхности.
— Я тоже ничего не знала наперед, — честно призналась она.
— Мы поступаем правильно? — спросил он, встретившись с ней взглядом.
— Никто, кроме тебя самого не сможет ответить на этот вопрос, Фенрис, — заметила Мариан. — Ты лучше расскажи о себе.
— Что именно? — удивленно переспросил он.
— Все, что вспомнил, — она улыбнулась. — И начни с самого начала.
========== SPECIAL - IX - END ==========
So who are you?
Хоук еще спала. Она дышала ровно и глубоко, и Фенрису вдруг стало просто стыдно будить ее.
Он лежал на боку, приподнявшись на локте и подложив под голову ладонь.
В голове казалось удивительно пусто, а во всем теле легко.
В странной дымке нежности вдруг растворилось всё то, что до сих пор казалось ошеломляющим, захлестнувшим их кошмаром.
Вдалеке изредка слышался шум проезжающих машин, где-то одиноко ухал филин. На улице светало, и Мариан просила разбудить её в это время, но Фенрис проснулся раньше, выключил будильник и зачем-то смотрел на неё спящую.
Вчера он рассказал ей обо всем, что вспомнил.
Хоук старалась не подавать виду волновала ли её хоть какая-нибудь часть из его кровавого прошлого. Она молча кивала головой, слушая и глядя в одну точку. Потом взяла его за руку и попросила говорить дальше, даже если ему не хочется. На мгновение Фенрис почувствовал облегчение, ведь слова так и рвались из груди. Он был рад, что Мариан воспринимает это спокойно, но все еще чувствовал вину. Решив не скрывать от неё ничего, признался, что в самом деле задумывал сбежать.
Сказав это, Фенрис замер, ощутив напряжение, повисшее в воздухе. Хоук поджала губы и сглотнула.
Тогда он признался, что чувства к ней захватили его глубже, чем он сам думал и хотел. К тому же, разве вчера ночью она сама не сказала, как сильно он переменился? Страх узнать о её смерти был сильнее, чем умереть самому.
Он не хотел её терять и поэтому решил, что без него будет лучше.
Мариан ничего не ответила, и Фенрису показалось, что в его голову заливают раскаленный металл.
— Но ведь ты не ушел, — спустя какое-то время спокойно заметила она.
Проклятье, он не хотел больше думать, но слова не переставали идти на ум!
Он сказал ей, что она права и будь что будет. Пусть он сойдет с ума от горя, если потеряет ее, пусть умрет, в попытках защитить, но… пока она с ним, все остальное безразлично.
— Знаешь, мой отец как-то сказал мне… Рано или поздно настанет день, когда великий потоп смоет всё. А пока этого не произошло я всегда буду рядом.
В тот момент она всего лишь взяла его ладонь и приложила к губам. Но для Фенриса это стало чем-то большим: что-то перевернулось в душе, изменив его целиком и полностью.
Это оказалось сложнее всего, что с ним происходило. Это было чем-то, для чего он не смог бы подобрать слов, чтобы объяснить. Возможно, он впервые почувствовал себя счастливым?
Мариан вдруг открыла глаза и, заметив Фенриса, по-детски улыбнулась. Тот подумал, что его всегда удивляла ее радость при пробуждении. Сам он никогда не бывал весел, когда просыпался.
Он вообще никогда не был весел… до встречи с ней.
Хоук с наслаждением потянулась.
— Который час? — хриплым ото сна голосом спросила она.
— Шесть двадцать, — не думая ответил Фенрис.
— Почему будильник не прозвенел? — её брови смешно нахмурились.
— Потому что я хотел, чтобы ты поспала подольше, — серьезно ответил он. — Ты устала.
