девушка снова затихла. Только косится с опаской на друга Воробышка (тот не спускает с нее глаз), явно мечтая отсюда сбежать. – Я должна в подробностях рассказать Рыбке, как ты тут всех уделал, а еще сказать на прощание Владу пару ласковых – брат все-таки, хоть и придурок… Бывают же в жизни разочарования!
Ну вот, стоило Воробышку появиться, и девчонкам уже ясно, с кем я уйду. Высокий, спортивный парень, с твердым взглядом и уверенным голосом, он каждым движением показывает, что я с ним. И даже с Богданом знакомиться, не снимая руки с моей талии. Только в его машине мы оказываемся на разных сидениях, но зато укрыты от всех и снова наедине.
Как в последнем дне, когда оба были откровенны друг с другом и, чего скрывать – счастливы.
Вот только говорить здесь трудно и пауза невольно затягивается. То ли оттого, что оба серьезны, а то ли потому, что слишком много всего хочется сказать. Так бывает, когда слов много и каждое несказанное кажется важным. Настолько, что боишься совершить ошибку и не знаешь, с чего начать…
Так мы и едем молча какое-то время по улицам города, ощущая друг друга больше, чем кожей. Я не слежу за дорогой – просто не могу. Очнуться помогает сигнал звонка на сотовый.
– Это твой отец? – спрашивает Данил, и я, посмотрев на экран, отвечаю: "Да".
– Дай мне свой телефон, пожалуйста.
Я не знаю, что именно он хочет сказать, но даю ему свой сотовый и слышу очень простое:
– Да, это я, Андрей. Рита со мной. Нет, не скоро. Перезвоним позже, нам надо поговорить.
И вновь это странное "мы", чего не было раньше. Данил возвращает мне телефон и почти сразу же в мессенджер падает сообщение от Сони.
В нем фотография, на которой сестра широко улыбается на фоне большого букета белых и красных роз. За ее широченной улыбкой и красивыми цветами я не сразу замечаю упавшее следом за фото сообщение: "Это Даня тебе принес. Скажи, они классные? Здесь девятнадцать штук, я посчитала! Ты ведь не обиделась, что я ему все рассказала? Ри-ит, я хотела, как лучше!"
Данил замечает фотографию и останавливает машину на незнакомой парковке. В салоне полутемно, горит приборная панель, и я могу видеть его напряженные, красивые пальцы с темным ободком металла на безымянном, не отпустившие руль.
Он дожидается, когда я подниму на него взгляд, и произносит:
– Извини, не получилось тебе нормально подарить цветы. Но я хотел.
Однако это не про то сейчас, и сердце замирает.
– Значит, ты действительно… пришел? А как же мой обман, Даня? Ты даже не прочел мои сообщения и вдруг… цветы? Почему?
Соня еще что-то пишет, но я не читаю. Сейчас мое внимание целиком принадлежит Воробышку.
Он заглушает двигатель, снимает пальцы с руля и кладет на колени. Вновь смотрит на меня, только отвечать не спешит. Наверное, есть вещи, которые объяснить трудно, но и замолчать нельзя. Иначе на развилке дорог можно так и не узнать, тот ли путь ты выбрал, чтобы идти дальше.
Он это понимает, я чувствую, поэтому отвечает:
– Не вдруг, Рита. А сообщения не прочел, потому что у меня больше нет телефона. Его оказалось легче всего потерять, когда я понял, что остался один и не хочу возвращаться туда, где жил до сих пор. Но мысленно я отвечал тебе много раз. Мне кажется, я еще никогда не проводил столько времени наедине с собой, как в эти дни. И наедине с тобой.
Данил берет паузу и накрывает ладонью мои пальцы. Сжимает их и это прикосновение проходит по телу горячим током, опаляет меня близость, заставив сердце встрепенуться.
– Мы могли никогда не встретиться, если бы однажды ты меня не нашла. А если бы не твой обман, я бы так и не понял, о чем ты говорила мне в нашу первую встречу, помнишь? Когда спросила, любил ли я когда-нибудь?.. Тогда ты показалась мне такой наивной – девчонка, похожая на Золушку из сказки. И поразила чистотой мысли. До этого момента меня все устраивало в моей жизни, и вдруг… ты. Я думал после ни один раз, но ничем не смог объяснить, почему сделал тебя своей в первую ночь. Ты бы не смогла этому помешать, поверь, я просто сошел с ума и сделал все, чтобы тебя коснуться. И до сих пор это чувствую. Вот почему цветы, Рита, и почему я здесь. Я больше не ощущаю себя цельным без тебя.
Я знаю Воробышка, он не станет играть словами, ему не за чем. Признание звучит достаточно серьезно и под его внимательным взглядом я не сразу нахожусь, что сказать.
Однажды встретившись, мы не раз признавались друг другу в своих тайнах, но ни разу так открыто не говорили о чувствах.
Его ладонь греет мою, и я вплетаю в нее свои пальцы.
– Цветы очень красивые, спасибо. Мне нравятся розы.
– Ванька будет ржать, когда узнает, как я их тебе подарил.
– Мы никому не расскажем. Даже Ваньке.
– Рита…
Но есть еще кое-что важное, что я хочу знать:
– Даня, почему в кафе твой друг сказал, что ты решил завязать с боксом? Что он имел в виду?
Данилу не просто на это ответить, на секунду его рот сжимается, обозначив упрямые скулы, но он все-таки говорит:
– Только то, что я не собираюсь с ним обсуждать свою личную жизнь и планы, даже если они меняются. Это касается лишь нас с тобой. Ты была права в парке, можно играть и заиграться, а я не хочу, чтобы это стало нашей историей. Лучше сразу жить настоящим. Ты должна знать, чего от меня ждать, раз уж я назвался твоим мужчиной.
Мне кажется, что именно в эту секунду я внезапно понимаю гораздо больше, чем он говорит, и на миг пугаюсь, обхватив его ладонь своими.
– О нет, Даня! Пожалуйста, скажи, что ты не отказался от своих целей из-за меня? Зачем? Я этого не хочу!
Воробышек смотрит прямо. В полутемном салоне я впитываю его взгляд
