— кивает и плачет. — Меня тошнит с вечера. И я никогда не накрашу эти глаза, они слезятся.
Схватив в охапку, сжимаю изо всех сил, начинаю целовать всюду. Сам не замечаю, как проникаю под трусы, ставшие мокрыми.
— А отказала почему? Ммм… — тараню кнопку поглаживаниями. — Почему отказала?
— Тянул живот. Испугалась… Вдруг… Нельзя? Или не то, что я подумала? Ааааа… Гости. Расул!...
— Рахман уже свалил. Посрался с дочерью из-за пассии. Эта сучка сведет его в могилу… — сдергиваю с Саши трусы.
Она с готовностью разворачивается и крутит попкой, встречая мой член подрагиваниями влажной, сочной писи.
— Кто?
— А?
— Кто… сведет… его в могилу? Пассия?
— Мы трахаемся… — вгоняю член словно поршень. — Или болтаем?
— Ммм… Так кто?
— Дочка. Та еще стерва выросла… Блять, плевать. Разберется. Сожми меня посильнее. Еще сожми. Выдои!
— Тише, Расул! Уууу… — застонала, извиваясь под сочные шлепки.
— Воду включи.
От раковины во все стороны полетели брызги. Саша выкрутила вентиль на полную. Через несколько минут мы кончили, влипнув друг в друга. Ее мокрые ягодицы втиснуты в мой пресс, мой ствол по самые яйца в ее сочной писе с золотистым пушком. Поглаживаю влажные завитухи, еще раз довожу до пика.
— А ты… Еще отзывчивей стала… — делаю вывод.
— Это все.. беременность.
— Отличная штука, значит. Будешь часто.
— Что?
— Беременеть.
Я отстраняюсь, поправляю одежду.
— Мы это обсудим, Мирасов! Черт, мне теперь душ принимать надо!
— Прими душ, переденься. Я развлеку гостей.
***
Рахман приехал позднее, часа через два. Как раз к тому моменту, когда мы вышли на террасу. Заиграла музыка, под которую мы репетировали танец на свадьбу. Задолго заранее… Мне хотелось сделать все идеально.
— Расул! Я не готова танцевать при всех. Я еще и половины не выучила.
— Плевать. Потанцуй со мной. Эй, я ради тебя делаю вид, что не чувствую себя ущербным старичком, который большую часть времени то в больнице, то на перевязках, то на лфк и физиотерапии.
— Ты — самый сильный из мужчин, — заявляет она и подстраивается под мелодию.
Танцуем, прикрыв глаза.
Растворяюсь в плавных движениях, в ней, в своей женщине. В ощущении ее силы и моей — тоже. Наш союз… Даже без брака чувствую ее своей, только своей.
Остро ощущаю момент, когда Саша доверяется мне целиком и расслабляется, доверившись. Вот так, да…
Едва музыка замирает, целуемся под громкие аплодисменты и шумные овации. Остается самое сложное, преклонить колени и…
Саша угадывает, ловит меня за руку, глазами стреляет «не надо».
Поступаю, как она хочет.
Предложение шумит в ушах. Голос будто не мой от волнения.
Кольцо.
Садится на пальчик, как влитое. Хорошо, что спросил размер, сам бы не догадался взять такое крохотное. Почти как детское.
Над головами расцветают залпы фейерверков.
Саша восхищенно ахает, вжимается в мою грудь спиной, потом оборачивается и подзывает Алима. Тот срывается со счастливым визгом и бросается кружить мою будущую жену, пока небо озаряется всполохами огней.
Чувствую себя счастливым. Спокойным.
Невероятно полным и способным на все, что угодно…
***
Спустя девять месяцев Саша родила дочку.
Когда она дала мне подержать нашу кроху, пялился недоверчиво, руки казались неуклюжими. Боялся неосторожным движением сделать что-то не то, но… получилось.
Первый день после выписки. Гости где-то там, в других комнатах. В этой новой детской мы втроем — я, Саша, Алим и … наш новый член семьи.
Теплый комочек на моих руках.
Саша обнимает, целует меня в щеку и сразу же делает снимок.
— Обалдеть. У тебя такое выражение лица… Нежно-зверское. Это будет мой новый любимый снимок…
Рядом крутится Алим, он вытянулся за эти месяцы и разглядывает сестренку с интересом.
— Красивая. Как мама, — заявляет уверенно. — Только волосы темные.
Согласен. Красивая. Дышать сложно… Уже влюблен в нее, до самого крохотного пальчика. Я и не думал, что способен любить так много и сильно…
Если не любил, так, что горишь заживо, значит, не жил.
Теперь не вижу смысла в этой жизни без любви.
Хвала небесам, я это понял и не собираюсь терять больше ни одной минуты зря…
