– Говоришь, Стрекоза избавила вас с Яшмой от лишних хлопот и безотлучно находилась при Анне? – язвительно переспросил он. – Вы уже отдохнули? Пора браться за дело. Обойдетесь и без помощи – и без того я трачу на дом целое состояние!
– Но, Александр, Стрекозу Анна просто не замечала, поэтому Стрекоза следовала за ней повсюду! – запротестовала Элизабет, чувствуя, как к глазам подступают слезы, но не собираясь поддаваться им. – Когда за Анной присматривали мы с Яшмой, девочка просто обманывала нас, да так хитро! Нельзя допустить, чтобы она убежала из парка. А если с ней что-нибудь случится?
– Далеко ли уйдет ребенок! – отмахнулся Александр, нахмурив сатанинские брови. – Я прикажу каждому, кто увидит ее на террасе у копров или еще где-нибудь, сразу приводить обратно – домой или к Саммерсу.
– Прости, Яшма, – произнесла Элизабет через несколько минут, – но теперь нам самим придется караулить Анну.
– Сбежит, – безнадежно откликнулась китаянка.
– Да, сбежит. Но будем надеяться, что Александр прав и ничего страшного с ней не случится.
– Мисс Лиззи, уж я с нее глаз не спущу!
– Только бы она не заблудилась в буше, не сорвалась со скалы и не сломала себе чего-нибудь! Ах, как нам не хватает Стрекозы!
Через два дня Александр собрал совет директоров. Съехались только Сун, Руби и Ли, а муж Софии Дьюи к назначенному сроку просто не успел добраться до Кинросса. Но перенести заседание Александр не пожелал.
– Я намерен урезать объемы производства на руднике «Апокалипсис» наполовину, – объявил он тоном, не терпящим возражений. – Золото дешевеет, цена на него еще долго будет снижаться. Ввиду этого мы умерим свой пыл, пока он не вышел нам боком. На наших рудниках, в том числе угольном, работают пятьсот четырнадцать человек. Из них оставим двести тридцать. В городе еще двести работников, в основном китайцев. Из них расчет дадим сотне.
Долгую минуту все молчали, затем подал голос Сун:
– Александр, компания «Апокалипсис» без потерь переживет мировой экономический спад. Золото приносит нам лишь малую часть прибыли, почему же нельзя и дальше добывать его? У нас есть хранилища, мы могли бы просто запасать его впрок.
– И истощать запасы месторождения? Нет, – отрубил Александр.
– Но ведь золото останется у нас, только в хранилищах, – возразил Сун.
– Это все равно. Из-под земли оно уже извлечено.
Ли сложил руки на столе, силясь сохранить спокойствие.
– Одной из целей расширения сферы деятельности компании «Апокалипсис» было поддержание всех наших компаний и филиалов в случае спада, – бесстрастно напомнил он. – Если сейчас в поддержании нуждается рудник «Апокалипсис», мы можем себе это позволить.
– Незачем развивать убыточное предприятие, – сказал Александр.
– Согласен, если урезать производительность вдвое, рудник будет убыточным. Но у нас есть квалифицированные рабочие, Александр! Таких опытных рудокопов нигде не найдешь. Зачем жертвовать ими ради временной выгоды? И портить свою репутацию? У нас никогда не возникало трений с тред-юнионами – напротив, наши рабочие не видят необходимости в них вступать. – Александр и бровью не повел, и Ли продолжал: – Я всегда ценил то, что к рабочим мы относимся не как к гражданам второго сорта. Незачем экономить на мелочах, Александр. Компания «Апокалипсис» вполне способна финансировать работу рудника, пусть даже и убыточную.
Вмешалась Руби:
– Ли прав, только он еще не все сказал. Александр, рудник «Апокалипсис» и Кинросс были первыми вехами на нашем пути, мы обязаны им всем, что имеем. И я решительно не согласна жертвовать ими ради блага компании! Это же краеугольный камень компании! Рудник и Кинросс – твои детища! Ты столько вложил в них! А теперь отрекаешься от них, словно от преступников. Это ты совершаешь преступление!
– Пустые сантименты, – отмахнулся Александр.
– Сантименты – да, но не пустые, – подхватил Сун. – Александр, твоему и моему народу хорошо жилось здесь. Так должно быть и впредь, а значит, мы должны проявить добрую волю.
– Ты злоупотребляешь добротой, Сун.
– И не собираюсь извиняться за это.
– Если я правильно понял, Александр, поскольку ты главный пайщик, ты готов вышвырнуть на улицу двести восемьдесят четыре рудокопа и сотню городских рабочих? – осведомился Ли.
– Совершенно верно.
– Это решение я не одобряю.
– Присоединяюсь, – добавил Сун.
– И я, – сказала Руби. – И выражаю неодобрение от имени Дьюи.
– Это ровным счетом ничего не значит, – заявил Александр.
– Как ты намерен поступить с уволенными? – спросил Ли.
– Справедливо, я ведь не Саймон Легри[6]. Все они получат выходное пособие – в зависимости от выслуги лет, квалификации и даже от размера семьи.
– Уже кое-что, – кивнул Ли. – Это касается и углекопов?
– Нет. Только рабочих из Кинросса.
– Господи Иисусе, Александр, да ведь углекопы здесь все разнесут! – воскликнула Руби.
– Именно поэтому на мою щедрость пусть не рассчитывают.
– Ты превратился в йоркширского фабриканта, – пригвоздила Руби.
– Александр, что на тебя нашло?
– Я просто понял, что отличает имущих от неимущих.
– Более нелепого ответа невозможно выдумать.
– А вот это уже дерзость, молодой человек.
– Мне двадцать шесть, – напомнил Ли с непроницаемым лицом. – Я прекрасно помню, чем я тебе обязан – всем, от образования до пая компании «Апокалипсис». Но ни жадность, ни несправедливость прощать тебе я не намерен. Если ты и впредь будешь поступать как сейчас, на меня не рассчитывай, Александр.
– Что за чушь ты несешь, Ли! Да еще в то время, когда лидеры рабочего движения лезут в политику, тред-юнионы принимают уставы, а компаниям вроде нашей угрожают со всех сторон! Если мы не начнем действовать немедленно, завтра будет уже поздно. Ты хочешь, чтобы бизнесом на всех уровнях, от банков до булочных, заправляла клика безмозглых социалистов? Рабочих следует проучить, и чем скорее, тем лучше. Я уже внес свой первый вклад в общую борьбу, – объявил Александр.
– Первый вклад? – переспросила Руби.
– Будут и другие. Меня никому не уничтожить.
– Как можно уничтожить компанию «Апокалипсис»? – резонно возразил Ли. – Она настолько обширна, сферы ее деятельности так многочисленны, что уничтожить ее под силу только настоящему апокалипсису.
– Я принял решение и буду следовать ему, – упрямо повторил Александр.
– В таком случае я поступлю, как сочту нужным. – Ли встал и шагнул к двери. – Отныне я не участвую в заседаниях совета директоров и в делах компании.
– Тогда продай мне свой пай, Ли.
– Ни за какие деньги! Ты подарил этот пай моей матери, в день моего совершеннолетия она передала его мне. Это плата за все услуги, которые мама оказывала тебе долгие годы. О продаже не может быть и речи.
