– Ты ничего не хочешь у меня спросить? Например, как я жила всё это время.
– Надеюсь, что хорошо. Я всегда хотел, чтобы у тебя всё сложилось хорошо. Если ты хочешь, я спрошу.
– Я очень хочу, чтобы ты это спросил. Я живу с этим уже двадцать лет.
– Ты замужем?
– Была.
– Как ты жила всё это время? – совершенно безразлично спросил Артур.
– Тогда Вика принесла мне фотографии. Когда я их увидела, я думала, что сойду с ума. Одного человека я готова была тебе простить. Но сразу троих… На меня тогда как что-то нашло. Я не стала рассматривать твоё лицо. Тем более Вика рассказывала, что вы развлекались так регулярно. Что это ложь, я тоже поняла слишком поздно. Тогда я решила, что уеду, написала тебе это письмо и отправила его. Потом я пришла к тете Нине и рыдала у неё добрый час. Мне жаль было расставаться с ней. Я к ней привязалась, как к матери. Через несколько дней из училища сообщили, что ты разбился, находишься в крайне тяжелом состоянии и тете Нине нужно срочно приехать. В тот же день позвонил Переверзев и рассказал более подробно, что ты без сознания. Мне стало страшно. Как назло мне снова на глаза попались эти фотографии. Я взглянула на твоё лицо и поняла, что ты там явно не в себе. Тут я поняла, что натворила. Это был ещё больший шок. Самым ужасным для меня тогда было то, что я не могла до конца тебя простить. Я уже не кричала, что ненавижу тебя. Теперь я в том, что с тобой случилось, винила себя. Тетя Нина уехала. Мне ещё раз позвонил Сережка и сказал, что ты пришел в себя. Врачи тогда говорили, что ты больше не встанешь, так и останешься неподвижным. Мне тогда было очень плохо – я одновременно не могла простить тебя и прощала, хотела к тебе приехать и не могла. Если бы я тогда приехала, то только из жалости. Ты бы понял всё и этого мне никогда бы не простил.
– Не простил бы, ты права.
– Я уехала. Два месяца я пробыла в этом состоянии. Отец сделал всё, чтобы я смогла перевестись в Новосибирский мединститут. Я жила, как автомат. Потом я поняла, что жду ребенка. Нашего ребенка.
– Ребенка? – Артур открыл глаза и тяжело посмотрел на Лену.
– Да. Это был новый шок. У меня всё перемешалось – и обида, и то, что я потеряла тебя. Всё казалось непоправимым. Я никого и ничего не хотела слышать. Кончилось всё тем, что я изменила фамилию – взяла девичью фамилию матери. Я хотела от всех спрятаться, потеряться. Наверное, больше всего я хотела спрятаться от самой себя и всего, что натворила. У меня родилась девочка. Я продолжала учиться. Юле был год, когда мама приезжала сюда к своей сестре, встретила мать Сереги Переверзева и та рассказала ей, что ты остался инвалидом и попросил никого из бывших друзей и одноклассников тебя не беспокоить. Если бы не Юля, я бы, наверное, что-нибудь натворила… Я смотрела на неё и видела тебя. Никто меня не интересовал, всё стало безразлично. Я вся ушла в учебу. Потом я вышла замуж. Мой муж преподавал у нас болезни системы кроветворения. Он был старше меня на двадцать лет, Юлю просто боготворил, баловал её. Наверное, своих детей он не любил бы так. Я, как раз, закончила институт, когда ему предложили очень выгодное место в Чернигове. Мы переехали. Кстати, он всё знал о тебе и не раз говорил, что тебя нужно найти. Я не могла. Десять лет назад муж умер. Я снова осталась одна. Вернее, не совсем одна – с Юлей. К тому времени я защитилась и была относительно неплохо устроена. Потом умерли родители. Леша женился и осел в Харькове. Два года назад Юля приехала сюда и поступила в мединститут. Жила она у моей тети. Год назад тетя умерла, дом оставила мне. Ещё появилась место здесь. Теперь я и Юля живем здесь. Юле двадцать лет. Своенравная, упрямая – вся в тебя, – Лена улыбнулась. – И внешне на тебя очень похожа: волосы, как у тебя, глаза черные. Учится она прекрасно и ездила по программе в Англию. Помешалась на английском и даже всю свою компанию перекрестила на английский лад. Так что голос тебе не казался. Это я отвечала.
– Сью?! – от апатии Артура не осталось и следа. Он даже попробовал привстать.
– Лежи, лежи, – Лена властно удержала его. – И не нужно никаких резких движений и так сильно волноваться.
– Ты говоришь о Сью?! То есть, о Юле?
– Да. Юля наша дочь.
– О Боже! – Артур закрыл глаза. – Попасть в такую историю с собственной дочерью…
– Ты не знал об этом. Не мог знать. Было слишком поздно.
– Не поздно. Значит, она всё-таки Артуровна… – он попытался улыбнуться. – Ты ей сказала?
– Да. Оказывается, она знает о тебе всё, намного больше, чем я.
– Лучше бы так много она не знала… Она действительно знает всё. Я рассказывал ей это, чтобы она не повторила моих ошибок… мне казалось, что мы с ней очень похожи.
– Вы очень похожи. Она вся в тебя.
– Лучше бы в тебя. Была бы серьёзной, а так, такая же сорвиголова, как я.
– Она рассказала, что ты для неё сделал, – Лена тяжело вздохнула. – Знаешь, я так виновата перед вами обоими.
– Виноват был я, когда не сказал тебе всего сразу. Зато Юле я рассказал, пожалуй, слишком много. Ты даже представить себе не можешь.
– Могу. Теперь могу. Кое-что я уже знаю. Ещё я познакомилась с Катей. И она о тебе очень много рассказывала.
Артур почувствовал, как наваливается усталость. Он прикрыл глаза и, помолчав, спросил:
– Ты снова не сможешь мне этого простить?
– Глупый, теперь на многое я смотрю по-другому, – Лена погладила его по щеке. – Теперь можно?
– Можно, – Артур улыбнулся.
– Устал?
– Чуть-чуть. Побудь ещё со мной, если можешь, – он взял Лену за руку и поцеловал. – Поцелуй меня.
– Я всё ждала, когда ты попросишь об этом, – она склонилась и коснулась губами его губ.
Когда Артур вернулся домой, стояла глубокая осень. Пока находился в больнице, он сильно похудел и осунулся, в волосах заметно прибавилось седины. Бледность так и не ушла. Внешности это не портило. Чувствовал он себя значительно лучше, почти так, как в начале лета. Как и прежде хотелось пить, и временами его охватывала слабость.
За несколько дней до его выписки, Лена уехала по делам. За то время, что он лежал в больнице, они так ничего и не решили. Видел Артур её каждый день, она очень сильно заботилась о нем, но ни разу больше они не разговаривали так, как в ту ночь… К нему каждый день приходила Сью. Когда сама, когда с Дэвидом. Ей Артур был неизменно рад. Сью приносила всегда кучу новостей, щебетала, как птичка. Это снова был солнечный зайчик, который согревал. У неё снова было всё хорошо с Дэвидом. Только один раз она с грустью сказала:
– Знаешь, мне немного жаль, что ты оказался моим отцом.
– Почему? Сильно хороший? – Артур горько улыбнулся.
– Что ты не делал, как не пытался вразумить меня, я влюбилась в тебя. Мечтала только о тебе. Ты стал для меня идеалом.
