- Ты Ангел «Предательства» и потому должна сиять, и никакая косметика не заставит твою кожу сиять, и даже освещение не поможет, если я не сделаю всего этого, - он красноречиво обвел рукой показывая на все те мази которым я подверглась только что.
- Но почему так рано заставил вставать?
- Потому что я садист, не знала? – театрально отозвался Эдвард, и я впервые за утро смогла улыбнуться, потому что даже если Эдвард так не считал, то считали другие. До выступления мы должны были дать интервью, и не пресс-конференцию. Когда отвечаешь на одинаковые вопросы, а другие журналы это записывают. Нет, каждому журналу предоставлялся эксклюзив, и как я поняла, Эдвард так же планировал нас переодевать. Я не представляла, как продержусь этот день и не умру от усталости до вечера, но по словам Эдварда мне полагался дневной сон. Потом должна была быть репетиция, скорее для того, чтобы разогреть руки и себя, но не надрывать голос.
Радовало так же то, то Эдвард заставил и парней пить непонятно из чего сделанный коктейль, по его словам, то питье улучшало роботу связок, а еще помогало им расширяться. Если коктейль был его собственного производства, я готова была подписать петицию против выпуска такой гадости на рынок.
Еще позднее оказалось, что почти до 4 часов Эдвард не предполагал для меня никакой еды – в случае сильного голода йогурт, но ни в коем случае не сок, так как он плохо действует на связки. К общему раздражению добавился еще и голод, и я чувствовала себя такой измученной, что даже не знала, злиться мне или просто расплакаться.
Почти часа два Эдвард потратил на мой макияж и косметику, так что я смогла подремать, не дожидаясь дневного сна. Я вообще днем спать не умела, а он мне такое предлагал! Моя плохая черта моего характера, не умела я перечить людям, не могла взорваться или разозлиться на кого-нибудь, хотя мне очень хотелось.
Когда макияж был готов, я честное слово совершенно не была довольна, мне было как-то все равно. Ставало все страшнее перед интервью, а при мысли о концерте я готова была удариться в бегство. Звонок Кори немного помог. Потом звонил дядя, и мне пришлось стать уверенной в себе, чтобы он не волновался. Сначала я хотела послать ему билет на концерт, но решила, что для него это будет чересчур, если он увидит меня в моих сценических нарядах. Одним из них было то платье из клипа с голой спиной и нарисованными крыльями. Еще в одном я была похожа на вампира, сплошной латекс, да красный цвет, а для дяди такие наряды ассоциировались с ночными мотыльками. Нет, такого вида своей девочки он бы не пережил, нужно будет его постепенно вводить в мир индустрии развлечений.
Эдвард решил действовать на контраст меня и мужской части группы – если я была в белом, парни надевали черное, на мне была кожа, они переодевались в белые пастельных оттенков костюмы, с кружевом или же классического покроя, как фрак. И я им завидовала, так как за время концерта я переодевалась почти 6 раз, они только дважды, не считая того, в чем с самого начала выйдут на сцену. Прическа у меня оставалась одна – спутанные волосы, украшенные драгоценностями и жемчугом, но как я поняла, Эдвард планировал, время от времени заплетать их или собирать. Это все я оставляла на его усмотрение, потому что даже если бы и понимала что-либо в стиле подходящем для выступления, то не захотела бы забивать себе голову. С макияжем он так же что-то там придумал, как и с обувью. Я же была согласна на все.
Первое интервью прошло вполне мирно и спокойно, вопросы задавались в основном только относительно концепции нового альбома, Лэкса расспрашивали о том, что его подвигло на написание многих песен, откуда он черпал вдохновение. Единственным неловким вопросом было то, не я ли случайно стала причиной эмоциональных изменений в песнях Лэкса. и если я замолкла не зная что ответить, то Лэкс не моргнув и глазом обнял меня за плечи и нежным голосом сказал:
- А как же иначе? Посмотрите на нее, как я мог не начать писать такие песни, когда она была рядом.
Шон, Эйтан и Макс улыбались так же искренне, словно все так и было, и мне тоже пришлось улыбнуться. Играй на публику – приказала себе я, это то, о чем говорил тебе Лэкс когда-то. Никто не будет знать, что в действительности происходит в твоей жизни, то как ты разложишь карту, станет твоим лицом перед людьми и прессой.
А уже во время второго интервью мне было совершенно не весело, потому что Лэкс сидел со мной в обнимку, как это было когда-то когда мы еще были вместе, и время о времени играя перед журналистами брал меня за руку, смотрел в глаза, изображая между нами близость. В этот раз я не смогла сыграть, а только лишь улыбалась, и старалась говорить как можно меньше, потому что язык не двигался четко, и я боялась, что начну комкать слова, или вообще разрыдаюсь.
Третье интервью проходило только час спустя после небольшого перекуса и отдыха, и во время этого мы сидели все месте, но дотошный Эдвард не позволял мне много есть, а некоторые продукты так вообще вырывал из рук. Я тихо радовалась тому, что из-за надсмотра надо мной он так же не поел толком. Да уж, видимо шоу-бизнес меня немного ожесточил, раз я думала о таком.
- Эшли. – обратился ко мне Макс. – ты не должна быть такой скованной, а то во время интервью все выглядело так, будто тебя насильно держат в группе.
- Я в этот раз постараюсь, мне казалось я уже знаю, какими бывают интервью, но сегодня все по-другому.
- Перед концертом так бывает, - Шон ободряюще мне усмехнулся, и эту улыбку перехватил Лэкс. Глаза его стали холодными, и повытерав губы салфеткой, он кинул ее небрежно на стол.
- И постарайся тогда вести себя натуральнее, я не собираюсь тебя кусать, мы лишь играем на публику, - сказал он мне, и в комнате настала гробовая тишина. – И нечего делать вид, что я над нею издеваюсь – лицо группы для меня важнее всего того, что вы можете подумать.
С этими словами Лэкс вышел прочь из комнаты, а мне стало неловко, потому что выходило будто я настраиваю парней против него, но ведь жертва всего этого в первую очередь он. Наверное потому Макс смерил меня недоброжелательным взглядом, а лицо Эдварда стало таким виноватым. Эйтан сделал вид, что ничего не заметил и только глаза Шона горели, когда он смотрел на закрывшуюся дверь. Потому я перехватила его, когда все собрались выходить.
- Не делай этого, - попросила его я, схватив за руку. Как только мы остались в комнате одни, я развернула его к себе. – Помнишь, ты просил меня вести себя как сучка, так вот теперь я прошу тебя об этом же. Не будь таким хорошим, потому что во всей этой истории я в первую очередь виновата, а он просто не может меня понять и простить.
