После ленча они прошли несколько миль, но потеряли ручей, и Ливви, восхищенная красотой местности, совершенно забыла о желтых камнях.
– Я завидую, что ты всегда, когда захочешь, можешь побывать в этих местах, – сказала она Митчу. Она стояла и смотрела на окружающий пейзаж, но ее мысли были снова заняты Фрейзером. Последние несколько дней она думала только о нем. Неожиданно для самой себя она сказала вслух: – Я не удивлена, что Фрейзер вернулся в Шотландию. Мне кажется, что он не мог бросить все это ради Лондона.
– О! Он вернулся не из-за этого. Я разговаривал несколько дней назад с Кэрол на эту тему. После нашей с тобой беседы меня очень заинтересовал этот вопрос, – сказал Митч.
– Да? – Ливви сжалась. Ей не хотелось слышать, что Митч может рассказать о Фрейзере, она очень горевала из-за того, что потеряла его. Это было смешно и нелепо – постоянно думать о нем! Она не имела права, ей предстояло пройти через суд. Как она могла считать, что Фрейзер сможет войти в ее жизнь? Через несколько месяцев ей, может быть, придется опять вернуться в камеру.
– По мнению Кэрол, его отец умер не из-за болезни, но она не знает всего этого в точности, – продолжал Митч, не заметив подавленного настроения Ливви. – Семья Фрейзера, Стюарты, владели громадными землями в Абердине, пока нефтяная компания не начала разработки на побережье. До этого британское правительство пыталось наладить здесь какое-нибудь производство, чтобы обеспечить массовую занятость населения.
Ливви насторожилась, отогнала грустные мысли и стала внимательно слушать.
– Производство удобрений было одним из видов промышленности, предложенных правительством. И «ИМАКО» предложила план развития химической промышленности в этом районе, но у них не было земли. Они вели переговоры с Робби Стюартом, но безрезультатно. Тогда британское правительство издало указ о принудительной продаже земли в том районе, где нужно «ИМАКО». Конечно, «ИМАКО» дала крупную взятку – несколько членов парламента были у них в кармане, – но Робби был ограблен. Он потерял большую часть своих владений, а получил жалкие гроши. Тогда он решил основать газету и бороться с компанией. Но у него было мало фактов, и он повел себя неправильно. Компания воспользовалась этим и отомстила ему. А дальше, по предположению Кэрол, у Стюарта «разбилось сердце», и он сломался. Стал пить, принимать таблетки и прочую ерунду. А меньше чем через год его не стало!
Ливви посмотрела на Митча:
– Ты думаешь, это правда?
Митч пожал плечами. Он только сейчас понял, что переключил внимание Ливви с себя на Фрейзера, и очень пожалел об этом.
– Я, честно, не знаю, – ответил он угрюмо. – Но думаю, этим объясняется особый интерес босса к «ИМАКО», не так ли?
Ливви отвела взгляд. Очень многое подтверждает реальность этой версии, подумала она: таблетки, выброшенные в унитаз, разговор о том, что надо встать лицом к трудностям и бороться с ними… Очевидно, все это ему знакомо намного сильнее, чем она могла представить. Она молчала несколько минут, раздумывая… Возможно, она была не единственной, кому пришлось тащить на себе тяжелый груз воспоминаний.
Митч взял ее за руку:
– Чем занята твоя голова?
– Я думаю о том, какие чудовищные вещи могут случаться.
Митч передернулся и отпустил ее руку. Ему сейчас стало ясно, что она ушла из его жизни. Он посмотрел на часы:
– Я думаю, надо возвращаться к месту встречи с вертолетом.
– Ты прав. Спасибо тебе за то, что ты рассказал мне. – Она улыбнулась, но что-то в ней изменилось.
– Все в порядке, – ответил он. – Если только это правда.
Она улыбалась, пока они возвращались к вертолету, а Митч злился, стараясь скрыть обиду. И она еще раз повторила:
– Да… если это правда.
Через сорок минут, поднявшись в воздух, Митч забыл обо всем, выискивая места для съемок. Он держал камеру у глаз и молча работал, совершенно увлекшись съемкой, а Ливви отмечала на карте то, что ее интересовало! Когда они пролетали над тем местом, где останавливались на ленч, Ливви достала из сумки бинокль и стала внимательно разглядывать что-то внизу. Она увидела знакомый камень с ручьем, подкрутила линзы, чтобы приблизить изображение, и неожиданно сказала:
– Митч, сделай снимок, где мы сидели.
Он отвел камеру от глаз и посмотрел на нее.
– Для сентиментальных воспоминаний? Обо мне? Она не обратила внимания на его язвительный тон, сосредоточившись, и опять подкрутила линзы.
– Нет, не для этого. Сними еще раз, пожалуйста! Митч опустил камеру на колени и похлопал пилота по плечу, тот сразу понял, чего он от него хочет. Пока вертолет снижался и завис над ручьем, Митч сменил линзы. Потом сфокусировал и снова отвел камеру от лица.
– Я уверен, что это просто минеральные соли, Ливви.
Она посмотрела на него и приподняла бровь.
– Я уже сказала, что доверяю тебе, но это очень необычный цвет.
Через пару минут он снял все, что хотела Ливви, и снова хлопнул пилота по плечу, давая разрешение на дальнейший полет.
– Мне кажется, нужно пролететь по долине. Ливви, может быть, сделать несколько снимков территории, которая принадлежит «ИМАКО»?
– Это было бы здорово! – Она сосредоточилась над блокнотом. Этот ручей очень удивил ее. Она ни на минуту не поверила в теорию Митча о залежах минералов, но у нее не было никакой своей версии. Она отложила бинокль и стала смотреть на местность, над которой они пролетали, приближаясь к территории «ИМАКО».
– Как называется местность, где мы пролетаем? – спросила Ливви пилота, когда они уже приблизились к Инверу.
– Гэрног. Земля принадлежит «ИМАКО», – ответил летчик. – Они собирались развивать свое производство, но общественность запротестовала, и им пришлось прекратить строительство. Я не знаю, как они используют эту местность, но она закрыта для посещения.
– Митч, ты можешь сделать здесь пару снимков?
– Ты хочешь снять Гэрног?
– Да, пожалуйста.
Он щелкнул несколько раз камерой, как его просили. Наконец они были над территорией «ИМАКО», где находился производственный комплекс. Он располагался милях в двадцати от города. Они покружились несколько минут над «ИМАКО», пока Митч выбирал объекты для съемки, и потом еще пять минут, так как Ливви захотелось иметь больше снимков, а затем повернули к Абердину. Пролетев над Кинтором, они приземлились в аэропорту.
– Какой волшебный день! Спасибо тебе, меня посетило много блестящих мыслей! – сказала Ливви, когда Митч стал зачехлять камеры.
Митч убрал линзы в коробку и взглянул на нее. Несмотря на то, что у него было плохое настроение после разговора о Фрейзере Стюарте, он широко улыбнулся.
