Глава 4
— Эй, Джесси, я сам закончу с Полом, раз уж я здесь. Если не возражаешь, можешь начать прибираться, — сказал Грег.
— Конечно, отлично.
Я взглянула на Пола. Он был ужасно зол. Было не совсем понятно, он злится по поводу того громилы или по поводу моих необдуманных слов, которые не содержали в себе ничего оскорбительного, как мне казалось... Так что я предпочла протирать тренажеры, они хотя бы не злятся на меня.
В задней части зала я взяла чистящие средства и чистые полотенца и начала свою возню с тренажерами, неспешно продвигаясь вперед. Мне были слышны только сопения Пола, пока он дорабатывал свою прерванную тренировку, больше ничего. Когда же звуки прекратились, мой любопытный взгляд неконтролируемо перешел в сторону молчания. Пол к тому моменту уже испарился в мужскую раздевалку, и Грег общался с Викторией. Когда моя работа закончилась на нескольких последних тренажерах, Пол вышел, свежий после душа и в чистой одежде. Что ж, он опять походил на произведение искусства.
— Джесси, мы уходим. Я закрою вас, ребята, снаружи, — сказал Грег.
— Хорошо, я почти закончила. Спокойной ночи.
— И тебе, Джесси. Увидимся завтра, Пол.
— Спасибо, Грег, — ответил Пол.
В ответ Грег кивнул, и Виктория махнула нам на прощание. Помахав в ответ, я взглядом проводила их к выходу и расположилась на тренажерах, которую чистила. Подняв глаза, я увидела Пола, стоящего рядом.
— Прости меня, я немного разозлился, — сказал он мне. — Я знаю, ты ничего плохого не имела в виду, говоря Марку о моем племяннике. Просто ты не в курсе всей этой ситуации, и я не должен тебя втягивать.
— Ааа… — теперь, когда он извинился, я не знала, что сказать. — Все хорошо, — в конце концов нашлась я.
— Виктор — сын моей сестры. Когда он родился, ей было шестнадцать, и она очень переживала по этому поводу. Боялась, что люди ее осудят. Я знаю, что в настоящее время большинство не обратили бы внимания... но ей пришлось столкнуться с людьми, которые последними из всех достойны судить ее. И сейчас, чем больше я боев выигрываю, чем больше становлюсь публичным, тем больше люди лезут в мою семью и наше прошлое. Поэтому я не треплюсь о Викторе.
Я почувствовала себя полной идиоткой.
— Прости меня, иногда я бываю слишком болтливой. Мне так стыдно за прошлую ночь и это утро, я просто пыталась начать с тобой разговор... — я остановилась. — Ну вот, опять тараторю. Прости.
Он ответил улыбкой. Она была сногсшибательная... Боже, как я любила эту улыбку.
— Все хорошо, — сказал он, усаживаясь на скамью рядом со мной. — Тебе не за что извиняться. Этот здоровяк — отец Виктора. Он... как сказать, ты сама видела, у него свои проблемы. Сестра не хочет, чтобы их нашли. Он хочет забрать Виктора. Его отец — плохой тип, и готов забрать ребенка, даже через мой труп.
— О, боже. У нее есть запретный судебный ордер?
— У нее есть я, — сказал он. — Скоро суд. Надеюсь, что все аргументы, которыми он собирается уговаривать судью, не будут взвалены на одиннадцатилетнего парня. Если это не сработает, то будет распоряжение на официальные посещения и... — он остановился, все мысли отражались у него на лице.
Меня пробрала дрожь. Он же быстро сменил тему:
— Ты только тренируешь на этих тренажерах или сама тоже практикуешься?
— Ох, я сейчас сильно оскорблена... как ты мог сказать, что я их не использую?
Я флиртовала. Совершенно не надеясь на то, что это сработает.
— Я заметил твою форму. Сколько ты можешь поднять? — сказал он, ухмыляясь.
— Испытай меня и увидишь, — ответила с улыбкой.
Он сошел со скамьи, и я устроилась, лежа под стойками с грузами. На каждой стороне было установлено по девять килограммов. Я отжимала свой вес и еще немного.
— Добавь по двадцать два с половиной на каждую сторону, — распорядилась я.
— Не навреди себе, выделываясь, — сказал с усмешкой.
Мои руки тряслись, но это все воздействие его тела, которое находилось рядом с моим.
— Просто сделай это, умник! — сказала я, надеясь, что мой голос не выдаст мою дрожь.
Он выполнил приказ и наблюдал, как я отжала шестьдесят три килограмма без особых усилий.
— Впечатляет. Я был уверен, что тебя придавит этим весом.
— Это недостаточно тяжело для меня.
— Здорово, твои мышцы в хорошей форме и весьма рельефные, не зря говорят, они тяжелее жира. Как долго ты над ними работала?
— Свои первые подтягивания начала около тринадцати вместе с папой, — ответила я ему. — Я люблю тренироваться. Это делает меня счастливой.
Он кивнул, словно разделяя мои чувства.
Когда мой контроль над речевым аппаратом снова вышел из строя, я сказала:
— Мой бывший не понимал этого. Работа с природными эндорфинами была ему чужда. Я всегда думала, что он был бы менее обеспокоен, если бы изучил естественные способы работы над своими проблемами.
Вдруг я осознала, что выбалтываю слишком много лишней информации. Не думаю, что Пол был заинтересован в моей истории.
Сменив тему, я сказала:
— Эй, по правде говоря, если твоей сестре и племяннику нужно безопасное и уединенное место... я живу одна и была бы им рада.
Он подозрительно посмотрел на меня, пытаясь понять, зачем мне это нужно. Возможно, он прав, я даже не знаю его... или его семью. Мне была ненавистна мысль о том, что кто-то нуждается в таком комфортном и безопасном месте, как мое. На минуту мне показалось, что он просто проигнорирует мое глупое одолжение, но я ошибалась.
— Это любезно с твоей стороны. Спасибо, — ответил он.
Я подскочила со скамьи, на которой закончила и показуху, и уборку. Жар прошелся по всему телу, и лицо залило ненавистной краской. Как бы мне хотелось уметь читать мысли в этих небесно-голубых глазах. Он мог быть одинаково как заинтересован, так и разочарован. С его умением оставаться хладнокровным без лишних эмоций на лице, кто знает?
— Мне пора идти, — выпалила я слишком быстро.
— Да-да, мне тоже.
Мы вместе покинули здание, закрыв все на выходе. Он попрощался еле заметным кивком и покинул парковку на своей хромированной гигантской игрушке для мальчиков. Сама я ехала домой, борясь с бабочками в животе, и давая себе указания не позволять ему пробраться ко мне под кожу.
***
Добравшись до дома, я решила собрать вещи в стирку. Думала еще позвонить маме, чтобы доехать до ее дома и запустить стирку на ночь. Но когда я взяла трубку, раздался входящий звонок. Это был Сэм.
— Привет, Джесс! Слышал, у тебя был волнующий день после моего ухода.
— Да, можно и так сказать. Пол был очень впечатляющий, и Грег строил из себя крутого парня.
