Вообще-то он был очень даже ничего. Уже дважды он продемонстрировал мне свои весьма привлекательные качества. Человек, с которым я познакомилась в автосалоне, не имел ничего общего с мужчиной, угощавшим меня круассанами и игравшим в футбол с Бенджи. Может, он действительно отличается от других похожих на него мужчин, с которыми мне приходилось встречаться? Может, ему таки стоило предоставить еще один шанс?
— Джек! — окликнула я его как раз в тот момент, когда он вставлял второй наушник в левое ухо.
С наушником в пальцах и вопросительным выражением на лице он медленно обернулся.
— Хорошо, — сказала я.
— Хорошо?
Я кивнула.
— В следующую субботу, если ты свободен.
Он улыбнулся и кивнул. На его лице восторг боролся с удивлением.
— Позвони мне на работу.
Он снова кивнул, помахал рукой Бенджи и побежал в том направлении, откуда появился.
Мы с Бенджи наблюдали за тем, как он бежит к выходу из парка. Не успев окончательно скрыться из виду, он подпрыгнул и рубанул кулаком воздух.
— Почему он это сделал? — спросил Бенджи, переведя на меня удивленный взгляд.
— Понятия не имею, — пожала я плечами. — Наверное, он просто странный.
— Пожалуй, ты права, — согласился Бенджи. — Купишь мне мороженое?
— Все указывает на внутреннее кровотечение, вызванное разрывом селезенки. Ее необходимо срочно поднять в операционную.
«Почему они так кричат? Я даже мыслей своих из-за них не слышу. Они мешают мне вспоминать».
— Сообщите в отделение пластической хирургии и нейрохирургии, чтобы их специалисты ждали нас в операционной.
«Пожалуйста, перестаньте кричать! Быстрее от этого все равно не будет».
— Надо сообщить о том, что происходит, ее мужу.
Август 2008
Мы обменивались шутками, забыв о нашем неудачном знакомстве. Мы болтали и поддразнивали друг друга, как старые друзья. Он как будто позволил мне узнать, каким он может быть, если удается соскрести с него цветистый и броский налет, образовавшийся вследствие слишком легкого и беспечного существования. Он иронизировал над собой, засыпал меня вопросами и изо всех сил пытался рассмешить. И мой смех был совершенно искренним. Он срывался с моих губ, зарождаясь и расцветая у меня в груди и даже в сердце. Он смеялся точно так же.
К моей профессии косметолога он относился с уважением, а не пренебрежительно. Джек, в свою очередь, сообщил мне, что является младшим партнером в адвокатской конторе в Брайтоне. Я рассказала ему о том, что переехала в Брайтон из Лондона, когда поступила в университет, да так и осталась там, потому что жизнь в таком огромном городе, как Лондон, стала для меня неприемлемой. Он рассказал мне о том, что вырос среди равнин и холмов Суссекса, и для него Брайтон и Хоув — крупные города. Мы делились друг с другом смешными случаями и любопытными фактами. Мне казалось, что даже воздух вокруг нас бурлит от нашего оживления. Я не могла припомнить, когда мне в последний раз было так интересно на свидании.
После обеда мы стояли на тротуаре возле ресторана, продолжая разговаривать. Он осторожно взял меня за руку и предложил зайти к нему — а жил он буквально за углом, — чтобы оттуда вызвать такси и отправить меня домой.
В этом не чувствовалось ни малейшего намека на двойной смысл. В его предложении звучало лишь искреннее желание еще немного продлить чудесный вечер.
— Прежде чем ты что-то скажешь или подумаешь, — предостерег он меня, когда мы повернули на одну из спускавшихся к морю улиц, — я хочу, чтобы ты знала: я купил этот дом много лет назад. Тогда он представлял собой самые настоящие руины. Мне пришлось потратить много сил и денег, прежде чем он стал пригодным для жизни. Я им горжусь и не хочу, чтобы ты думала, что я купил его готовым, заплатив за него миллион, за который его можно сейчас продать. Мне он достался за гораздо меньшую сумму Понятно?
— Понятно, — кивнула я.
И тут мы остановились возле огромной викторианской виллы с двумя входами, кремовыми стенами, створчатыми окнами и каменными ступенями, ведущими к черного цвета входной двери, расположенной повыше окон нижнего этажа, куда, видимо, попасть можно было только изнутри.
Я так резко вздернула голову, чтобы посмотреть на своего шутника, что у меня даже позвонки хрустнули.
— Я тебя предупреждал, — напомнил мне он.
— А я ничего не сказала, — заметила я.
За входной дверью оказалась широкая веранда с вешалками дли одежды, устланная толстым ковром. С веранды остекленная дверь вела в длинный и широкий коридор с гладким деревянным полом, упиравшийся в крутую лестницу. Слева от входной двери, под массивной золоченой рамой зеркала, стоял пристенный столик на гнутых ножках. Рядом с зеркалом находилась дверь, а дальше по коридору виднелось еще две двери.
Если он не лукавил и действительно купил этот дом в полуразрушенном состоянии, то он вложил в свое жилище много любви и труда. Мне было также ясно, что вернуть зданию его первоначальное изящество, сохранив при этом верность эпохе, было весьма затратно. Чего стоили одни только карнизы, лепнина, панели и кованые решетки радиаторов отопления!
Я остановилась у зеркала, ожидая приглашения Джека пройти в дом. Но вместо того, чтобы шагнуть вперед, он обернулся ко мне. На его губах играла озорная улыбка.
— Можно мне тебя понюхать? — спросил он, делая шаг ко мне и вынуждая меня отступить.
Я почувствовала спиной стену. Отступать дальше было некуда. Он стоял совсем близко, но не касаясь меня, и в его зеленых глазах плясали чертики.
— Понюхать меня? — изумленно переспросила я.
— Да, понюхать. Только шею, если позволишь.
Я не усмотрела в этом никакого подвоха. Я-то думала, что он собирается меня поцеловать, но раз уж ему необходимо сначала меня понюхать, что ж…
— Если тебе так хочется, — сказала я.
— Я только…
Он прижался лицом к моему затылку, и вдруг меня окружил его запах. Это был аромат его кожи, немного влажной и соленой, к которому примешивался какой-то оттенок, который мне не удавалось распознать. Это смешение ароматов ударило мне в нос, откуда немедленно угодило в кровь, в мгновение ока воспламенив ее. Все мое тело охватила истома, все во мне кипело и бурлило от… его запаха.
— Этот запах весь вечер сводил меня с ума, — пробормотал он, как будто не замечая, что со мной происходит. — Он пробуждал во мне неописуемые ощущения, и я спрашивал себя, твой ли это аромат. И он действительно твой. — Он еще плотнее прижался носом к моей шее, теперь уже касаясь меня всем телом. — Он твой!
