Завтракали они вдвоем с Джошем. Корд оставался в комнате. Собираясь уходить из дома, Стейси задержалась у его двери, думая зайти и извиниться, но не нашла подходящих слов. В конце концов так и ушла — надо было повидать Трейвиса.
Им предстояли большие приготовления к ежегодной продаже лошадей. Стейси мучительно захотелось нарушить традицию и не участвовать в торгах.
Она совершенно не могла ни на чем сосредоточиться, и смотреть на нее было жалко: сплошной комок нервов. К первым в своей жизни торгам она готовилась вместе с Кордом. Тот день аукциона стал для нее одним из самых счастливых: именно тогда Корд признался ей в любви и сделал предложение.
Сердобольный Трейвис вызвался доделать все сам и отпустил ее до обеда. Однако Стейси не могла заставить себя вернуться в дом. Ей не хотелось видеться с мужем до тех пор, пока она не возьмет себя в руки.
Ни после аварии, ни в горестные дни операции Стейси не падала духом. Когда Корд в больничной палате пришел в сознание, она радовалась, как ребенок. Теперь силы покинули ее, и она не могла больше сдерживаться.
Слезы капали с ресниц, и она утирала их дрожащей рукой. Всхлипывая, Стейси свернула с дорожки, ведущей к дому, и отправилась на конюшню. Хэнк легким шагом вышел навстречу и, конечно, не мог не заметить, в каком она состоянии.
— Привет, Хэнк. — Она собрала всю свою волю и постаралась успокоиться. — Оседлай, пожалуйста, мою кобылу. Думаю, небольшая прогулка поможет мне развеяться.
— Хорошо, — с готовностью согласился он.
Ждать пришлось недолго: Хэнк вывел из стойла шоколадно-коричневую кобылу, взнузданную и оседланную. Ее соломенная грива развевалась на ветру. Лошадь уткнулась мордой Стейси в плечо.
Пока Хэнк держал уздечку, Стейси уселась в седло и взяла поводья. Хэнк медлил, не уходил.
— Хозяин не любит, когда вы катаетесь в одиночку, — тихо произнес он.
— Обещаю далеко не уезжать, — улыбнулась Стейси, вымучивая каждое слово.
Только одного человека Хэнк величал «хозяином» — Корда. Стейси тронула пятками бока лошади, тряхнула поводьями, и кобыла пустилась вскачь. Гнедой жеребец обиженно ржал в стойле ей вслед.
Какая великолепная весна стояла в Техасе — просто загляденье! Постройки остались позади, и Стейси отпустила поводья. Лошадь шла галопом по лугу, где паслось стадо кобыл с жеребятами. Разноцветные головки полевых васильков и диких маков выгладывали из травы и кивали, словно приветствуя всадницу.
Пчелы с жужжанием перелетали с цветка на цветок, томно порхали бабочки. Скрип кожаного седла и глухой топот копыт успокаивали нервы. Далеко на западе, подобно крепостным стенам, высились горы, едва различимые сейчас в сероватой дымке тумана.
Стейси любила сельскую жизнь, хотя и выросла в городе. Всем своим существом она привязалась к этому месту, к бескрайним просторам, по которым можно часами скакать без устали.
Стейси нехотя натянула поводья и повернула к усадьбе. Жалко, что нельзя позволить себе продлить удовольствие. На ранчо дел невпроворот — как говорится, вагон и маленькая тележка, — и покончить с ними надо как можно скорее, пока глаза сухие и стихла боль в груди.
Хэнк поджидал ее у ограды, окружавшей пастбище. Стейси догадалась, что он давно уже наблюдает за ней, хотя время пролетело незаметно. Поистине трогательное внимание.
— Видишь, как я быстро: одна нога здесь, другая там, — шутливо оправдывалась она, радуя его ямочками на щеках.
— А по-моему, вы потеряли счет времени, — сердито проворчал Хэнк. Он взялся за уздечку и придержал кобылу, пока Стейси не спешилась. — Я уже чуть было не послал ребят на поиски, да тут увидел вас на лугу.
— Ты трясешься надо мной, как наседка, — упрекнула она.
— Ну а если с вами что случится, кому хозяин снимет голову?
— Да что может произойти, это же добрейшая Пастила. — Она потрепала кобылу по шее и передала ему поводья.
— А вот мы сейчас посмотрим, — пробубнил он.
— Собираешься еще немного размять ее?
Он кивнул, и Стейси пошла к дому, возвышавшемуся на пологом холме. Срезав угол, она увидела, как Джош играет во дворе. Он тоже приметил мать, молниеносно забрался на трехколесный велосипед и, вереща, покатил вниз по гравиевой дорожке.
— Мама, ты где была? — спросил он, притормозив рядом с ней.
— Каталась на лошади, — улыбнулась она своему темноглазому малышу.
Джошу ответ явно не понравился.
— Я тоже хочу, — потребовал он.
— Давай в другой раз, — предложила Стейси.
— Ты всегда так говоришь, — обиделся он. — Я знаю, ты забудешь.
— Ну как я могу забыть про тебя! Они поднимались на холм, и Стейси замедлила шаг, чтобы Джош, усиленно крутящий педали, поспел за ней.
— Сыграешь со мной в мяч? — Он метнул на мать быстрый взгляд, и личико его оживилось. Ноги соскользнули с педалей, и он скатился бы вниз, не придержи Стейси руль велосипеда. — Ты же сама предлагала, — напомнил он.
— Сейчас не могу. — Она с сожалением покачала головой. — У меня много работы. А что, если попозже?
— Обещаешь?
— Обещаю. — Стейси клятвенным жестом скрестила на груди ладони, и он успокоился.
— Лучше всего я подаю мяч низом, — важно сообщил он.
— Ни капельки не сомневаюсь. — Она еле сдержала улыбку.
Они приблизились к дому.
— Побудь на улице и поиграй до обеда, ладно? Только со двора не уходи.
— Хорошо, ма! — крикнул Джош, отчаянно пытаясь удержать накренившийся велосипед.
Стейси открыла дверь и, прежде чем затворить ее, еще раз с нежностью посмотрела на сына.
— Ты очень вовремя вернулась, — раздался недовольный голос.
Она непроизвольно вся сжалась под пристальным взглядом Корда и медленно обернулась. Инвалидное кресло стояло в прихожей, загораживая вход в гостиную. Лицо Корда было напряженным. Карие глаза, глядевшие исподлобья, буквально испепеляли жену.
Кое-как ей удалось закрыть дверь.
— Ты искал меня? — спросила Стейси с деланной непринужденностью.
— Нет, не искал. Зато выслушал от всех подряд, как плохо ты сегодня выглядишь, — доложил он обвиняющим тоном.
Под этим пронизывающим взором спокойствие, достигнутое с таким трудом, мгновенно улетучилось. Стейси сжала губы, не на шутку рассердившись на Марию, которая, оказывается, успела проговориться, вместо того чтобы держать язык за зубами.
— Не представляю, кто мог сказать такое, — пробормотала она, избегая смотреть на мужа.
— Сначала Мария, потом Трейвис, потом Билл, — перечислил Корд.
— Билл? — нахмурилась Стейси.
— Наш добрый доктор недавно звонил и хотел сообщить тебе, что в пятницу приезжает какая-то женщина, по фамилии Хансон.
