– Нашла с кем связываться. – Наташка встала, оттесняя Яна назад, тем самым загораживая его от выходившей из-за парты Юльки.
– Да уж, действительно, развяжи нас, Наташенька, а то у нас самих никак не получается.
– Придурок! – фыркнула из-за Наташкиной спины Наумова.
– А придурок – это кто? – Ян изогнулся, чтобы видеть свою противницу. – Дурак при дураке? Это ты про кого? – И он весело посмотрел на Жеребцову.
Наташка недовольно поджала губы. В отличие от подруги, она была более сдержанной, поэтому промолчала. Сыпать обвинениями друг на друга можно без остановки, а ей еще надо было дописать лабораторную.
Лера тоже стала выбираться из-за парты. Эти вечные глупые препирательства на пустом месте стали ее утомлять. Ругались бы они в другом месте, что ли! На улице, например. Там хоть свидетелей меньше.
– Ой, пошла! – вдруг прокомментировала выход Гараевой Жеребцова. – Записку бы показала.
– Я ее выбросила, – ответила Лера, не поворачиваясь.
Гараева спокойным шагом вышла за дверь, но, как только почувствовала, что на нее никто не смотрит, побежала на лестничную клетку, достала записку и принялась быстро рвать ее. Не хватало еще, чтобы ее кто-нибудь прочитал и догадался, для чего она написана.
– Все не рви, оставь мне! – Пробегающий мимо Махота попытался выхватить клочки письма из Лериных рук, но только разбросал их по полу.
Майкл помчался дальше. Гараева собрала разлетевшиеся обрывки и оглянулась.
Высокая темная фигура метнулась за поворот и скрылась в коридоре.
– Подожди!
Лера пошла следом. Но в этот момент из класса напротив стали выходить десятиклассники, и за их широкими спинами ничего разглядеть уже было нельзя.
Очередная беготня за тенью напомнила вчерашний день. Все-таки этот парень какой-то ненормальный. Очень хотелось узнать о нем побольше, причем сделать это так, чтобы никто не догадался о причинах ее расспросов. У Маканиной, что ли, спросить? Нет, не пойдет. Глупо одного человека делать посредником обеих сторон. А потом, у Олеси, судя по всему, и своих проблем достаточно. Как она ухитрилась влипнуть в эту историю с дракой и битьем пробирок в кабинете химии? Это надо постараться – допустить такой скандал.
Лера и не заметила, как в задумчивости прошла весь коридор и остановилась перед кабинетом математики, откуда выходил 9 «Б». Она побежала обратно, очень надеясь, что ее никто не заметил. Сама она старалась ни на кого не смотреть. Но на лестнице чуть не столкнулась с Лизой Курбаленко. Той самой девчонкой, из-за которой вчера в их классе произошел спор о красоте.
– Смотри, куда идешь! – грубо оттолкнула ее Лиза и пошла дальше.
Лера мельком взглянула на нее.
И вот это Константинов назвал красотой?
Конечно, в Курбаленко что-то было – правильные пропорции лица, пышные волосы, хорошая фигура. Но в самом лице было что-то отталкивающее. То ли губы, кривящиеся в недовольной гримасе, то ли раздраженно прищуренные глаза. Лизина красота была скорее неприятной. Янчик в последнее время совсем ослеп. Ставить такое в пример!
Лера сделала еще несколько шагов и от неожиданности чуть не полетела со ступенек. Ей навстречу по лестнице шел Павел.
Шел медленно, одним плечом подпирая стену. Смотрел на Леру он весьма внимательно. И было непонятно, чего в этом взгляде больше – удивления от встречи, испуга или радости.
Между ними пронеслась стайка малышей. И когда Гараева снова посмотрела на лестницу, Быковского там уже не было. Он убежал наверх, видимо, боясь, что с ним заговорят.
Сильно опираясь на перила, Лера сошла вниз.
Какой удивительный мальчик! Смотрит, но боится подойти. Даже заговорить с ней не хочет. Чего же он так опасается?
– Ты что здесь делаешь? – налетела на нее Ася. – Заблудилась, что ли? У нас урок на пятом этаже.
– Я знаю. – Было странно видеть Репину возле раздевалки. Делать ей здесь было нечего. Значит, она спустилась сюда специально. Тактак, очень интересно. – Пойдем на пятый.
– Что это ты какая-то загадочная? – Ася скакала через две ступеньки. – Ну что, Быковский больше не приставал?
– Я его не видела, – отозвалась Гараева, догоняя подругу. – Да это и не он писал.
– А, – махнула рукой Репина. – Ты их не знаешь. Может, у вас там, в Махачкале, и не было такого. Но у нас тут все – психи. Так что держись от червяков подальше. Здоровее будешь.
– Обыкновенные люди, – пожала плечами Лера и остановилась за спиной у запыхавшейся Аси – ее сил никогда не хватало, чтобы добежать до пятого этажа без остановки. – С чего вы так на них разозлились?
– Да не злились мы на них. – Репина набрала полную грудь воздуха и заспешила дальше.
Лера медленно пошла следом. Она не понимала, почему нельзя идти спокойно? Зачем надо совершать эти сумасшедшие забеги с бесконечными остановками?
– Так уж получилось. Одно слово – червяки. – Репина снова задохнулась и остановилась.
Около кабинета химии она многозначительно хмыкнула. Дверь была закрыта на висячий замок.
– А ты говоришь, червяки, – закатила глаза Ася. – Они кабинет разнесли, и хоть бы что! Вон, ходят, улыбаются.
– Это же, наверное, случайность, – попыталась заступиться за чужой класс Гараева, но Ася так на нее посмотрела, что Лера почувствовала себя неудобно. В конце концов, это были их стародавние дела, соваться в которые ей не стоило.
После довольно суматошного вчерашнего дня сегодняшние уроки шли на удивление тихо. О драке больше не вспоминали. По крайней мере, учителя делали вид, что ничего не произошло. Но в воздухе чувствовалось какое-то напряжение, словно незавершенное дело требовало какой-то итоговой точки. И завершением всему этому должен был стать завтрашний урок химии, стоящий по расписанию у обоих классов друг за другом, вторым и третьим часом. Было понятно, что химию отменят. Но не могли же учителя делать это вечно! Кое-кто – например, Вася Крылышкин и Федя Зотов – уже прицеливался поступать на химфак, им такие пропуски совсем не в радость.
Народ уже готов был делать ставки, какой предмет окажется у одного класса на втором уроке, а у другого на третьем, когда неожиданно объявили, что оба часа у девятиклассников будет физкультура.
– Ха, нашли чем заменить! – Ян даже хлопнул ладонью по столу, чтобы продемонстрировать свою крайнюю степень неприятия этого решения. – Уж лучше бы посадили нас математику делать. Один-Ноль заставит класс вокруг школы бегать, вот и вся физкультура.
Для невысокого худого Константинова уроки физкультуры всегда были минутами позора. На первом же зачете он не смог подтянуться, беспомощно болтался на турникете, пока физрук, еще в стародавние времена за что-то прозванный Один-Ноль, не наградил его снисходительной кличкой Килька и не отправил метать мячик. С мячиком Яну тоже не удалось достойно выступить. Зеленый круглый предмет летел у него в какую угодно сторону, кроме нужной.
