Хелена склонила голову, изучая его серьезное лицо. Его слова лились очень плавно, в голосе звучала уверенность, но ресницы подрагивали, словно ему трудно было говорить об этом. Наверное, так и есть. Джексон приехал, чтобы сказать последнее "прости" своему другу. Это тяжелый для него период. То, что он решил обратить свою скорбь на пользу людям, глубоко тронуло Хелену.
Она сошла с последней ступеньки и встала рядом с Джексоном. Жар от раскаленных солнцем камней чувствовался даже через подметки ее туфель.
- О чем ты думаешь? - спросил Джексон, когда они медленно побрели по усыпанному галькой пляжу, где запах хвои смешивался с соленым морским воздухом.
- Странно, что ты рассказываешь мне все это.
- Просто ты знаешь и любишь людей. Я должен собрать кучу сведений о них, гораздо больше, чем можно раскопать в архивах. Больше, чем мне удалось добыть расспросами. Я должен знать, что их тревожит, о чем они мечтают, чего боятся. Мне нужен помощник, который сумел бы выяснить все это, не раскрывая моих намерений.
- Это очень трудная задача. Хелена подняла глаза и обнаружила, что Джексон улыбается.
- Что? - спросила она.
- Альма сказала, что тебе любые задачи по плечу. А трудности лишь разжигают твой интерес.
- Что ж, конечно, мне это интересно. Джексон выгнул бровь.
- Вот именно. Ты знаешь все, что мне требуется.
- Возможно, но я не смогу выбрать одного из моих друзей и отказать другому. Он покачал головой.
- Я и не прошу этого. Хочу только, чтобы ты помогла мне взглянуть на жителей Бухты Слоана твоими глазами и познакомиться с ними поближе.
- И ты действительно намерен помочь кому-нибудь из них?
- Я собираюсь устроить праздник, пообщаться и лучше узнать людей и их желания. Через три недели на вечере памяти Оливера я объявлю имена троих получателей. И я намерен довести это дело до конца.
Хелена оглянулась. Ветер швырнул волосы ей в лицо.
- И ты позволишь мне участвовать в этом?
- Надеюсь, ты согласишься.
Неожиданно на его лице отразилась неуверенность, и Хелена удивилась: что заставляет этого удачливого бизнесмена, гражданина мира, невероятно красивого мужчину сомневаться? Но это слишком опасная мысль для женщины, всегда отличавшейся излишне пылким нравом.
Она улыбнулась ему, остановилась и погладила его по щеке, сразу же почувствовав его жар и магнетизм.
- Я с радостью помогу тебе. Джексон накрыл ее ладонь своей, но девушка не поняла, хочет ли он сбросить ее руку или удержать. Он глубоко вздохнул.
- Но тогда нам придется проводить вместе больше времени, чем мне хотелось бы, - признался Джексон.
- Думаю, да, - согласилась Хелена.
- Иногда нам придется оставаться наедине. Нас не всегда будет разделять кухня. Хелена судорожно сглотнула.
- Я не торчу на кухне двадцать четыре часа в сутки.
Он улыбнулся.
- Я всего лишь пытаюсь убедить тебя, что не обманывал твоих братьев. Твое благополучие для меня превыше всего. Я ни за что не стану рисковать твоим здоровьем и никому не позволю причинить вред тебе или твоему ребенку. И себе не позволю тоже. - Его голос понизился почти до шепота.
Она кивнула.
- Я верю тебе.
С хриплым смешком Джексон отпустил ее руку и шагнул в сторону.
- Отлично. Верь и дальше. Так мне легче будет противостоять твоим прикосновениям. Хелена широко распахнула глаза.
- Ты обидишься, если я сделаю это снова?
- Нет, прости. Хочу, чтобы ты знала: тебе не о чем беспокоиться. Я не обманывал твоих братьев, когда обещал беречь тебя. И все же обратился к тебе с просьбой, которую ты совершенно не ожидала. - Он пристально на нее посмотрел. - Ты имеешь право передумать. Мы можем вернуться к первоначальному плану или вообще все отменить, если хочешь.
- И что же ты будешь делать без сообщницы и поварихи?
Он не задумался ни на секунду.
- Не пропаду. У меня же есть деньги. Тебе не о чем беспокоиться.
Но Хелена беспокоилась. Не все можно купить за деньги, а у нее сложилось впечатление, что Джексон многое упустил в своей жизни. Может, она и наивна, но ей хотелось бы знать, сколько людей готовы разделить с ним любую опасность. В конце концов, он приехал в Бухту Слоана один.
Она шагнула ближе.
- Я с радостью помогу тебе.
Мгновение Джексон глядел ей в глаза, словно сомневаясь в ее искренности. Наверняка человеку с такой внешностью и состоянием приходится сталкиваться с неискренностью на каждом шагу.
Наконец он слегка расслабился.
- Значит, мы будем сообщниками? Хелена с улыбкой кивнула.
- И не волнуйся, Джексон. Я понимаю, зачем нужна тайна. Если люди узнают, они начнут нервничать и вести себя неестественно. И как же мы это сделаем?
Он посмотрел на океан, где рыбаки проверяли ловушки для омаров.
- Я хочу, чтобы ты познакомила меня с твоими соседями и рассказала о них. Думаю, нам придется чаще появляться на людях. Тебе это не трудно?
Хелена нахмурилась, не понимая, что Джексон имеет в виду.
- Я о твоих братьях, - добавил он.
Ей стало смешно. Она вспомнила Лилины слова и физиономии братьев при виде Джексона.
Трудно ли ей будет разгуливать на виду у всех с мужчиной, который создан для женской любви, как икра создана для шампанского?
Какое бы соглашение они ни заключили с Джексоном, оно в любом случае создаст проблемы. Братья до сих пор переживают, что не смогли предотвратить ее брак с Питером. А Питер был очень смирным.
Джексон - не Питер. Его смирным не назовешь.
Если она начнет шептаться с Джексоном в укромных уголках, это приведет к осложнениям. По всем фронтам.
- Все будет прекрасно, - заявила Хелена, выбросив эту мысль из головы.
- Если проблемы возникнут, я сам разберусь. Ты останешься в стороне, пообещал Джексон глубоким, низким голосом.
Хелена могла бы сказать, что проблема уже возникла, раз от одного только его голоса ее охватывает возбуждение.
Но это не страшно. Она предупреждена и готова ко всему. И бог с ними, с проблемами.
"Придется все время напоминать себе, что я здесь по делу", - подумала Хелена, обводя взглядом "Берег бухты". Она выбрала этот ресторан из-за его многолюдности и потому что сама любила бывать здесь, а кроме того, ей почему-то хотелось показать Джексону свой родной город с самой лучшей стороны. "Берег бухты" находился у самой воды, и посетители, сидящие на открытой веранде, могли наслаждаться свежим морским воздухом. Сколоченные из досок столы были покрыты льняными скатертями в сине-белую клетку. Вазочки с желтыми и белыми ромашками соседствовали на каждом столике с толстыми светло-голубыми свечами. Днем ресторан казался по-деревенски уютным, но, когда солнце начинало клониться к закату, окрашивая горизонт в бледно-лиловый, розовый и темно-синий цвета, он превращался в самое романтическое место на земле.
